Механика вечности - стр. 50

В правый бок что-то несильно толкнуло, и я почувствовал, что лечу. В окно я увидел пронзительно-синее небо, слишком роскошное для сентября. Потом замелькали какие-то столбы – кажется, деревья, – и сверху упала крыша.

Не знаю почему, но я помнил и то, что было после: гулкое уханье врезавшихся в нас машин доносилось с интервалом в одну-две секунды, становясь всё менее отчетливыми.

О смерти я уже не думал: я ждал ее так долго, что весь пафос успел выгореть. Я лежал, стиснутый горячим железом, и считал столкновения прилипающих сзади автомобилей.

В голову лезла всякая чушь. Например, о том, что, не окажись рядом фургона, всё могло закончиться гораздо хуже. И еще я понял: если бы спортивный «ЗИЛ» не успел уехать, мы бы обязательно врезались в его левый бок. И тогда он стал бы похож на тот, в котором ездит Куцапов.

Живот не болел – это первое, что я отметил, как только пришел в себя. Не открывая глаз, я осторожно ощупал рану… и не нашел ее. На месте пореза пальцы обнаружили едва заметный рубец, отозвавшийся на прикосновение легким зудом.

– Шрам останется, но для мужчины это не страшно, – сказал кто-то рядом.

Разлепить веки оказалось гораздо труднее, чем пошевелить руками. Я пожалел, что проснулся – спать хотелось смертельно.

– Вставай, нужно уходить.

Голос был женский. Молодой. Одна из подружек Кнута? С каких это пор он стал водить их домой?

Я собрал всю силу воли и открыл один глаз. Брюнетка.

– Не прикидывайся умирающим.

Девушка сдернула с меня одеяло, и я, скосив открытый глаз, увидел, что лежу совершенно голым, однако незнакомку интересовал лишь мой шрам. Она деловито помяла мне живот и кинула в ноги одежду.

– Собирайся. Твои вещи я уничтожила, поскольку они пришли в негодность.

Обиженный таким невниманием к своему телу, я робко перевернулся на бок.

– Ты мне всё назад положила? Кишки, печенку? В машине ничего не осталось?

Незнакомка улыбнулась и осмотрела меня еще раз, более внимательно. Я торопливо прикрылся. Прыснув, она отошла в дальний угол и присела на подлокотник кресла. Нет, это не квартира Кнута.

– Меня зовут Миша, – сказал я, натягивая носки.

– Буду знать.

Я оделся и зашнуровал кроссовки, точно такие же, как и те, что были раньше, только новые.

– Ты не представишься?

– Ксения, – ответила девушка, поднимаясь. – Пошли.

Она накинула куртку из толстой кожи, потом взяла с тумбочки и опустила в карман какой-то продолговатый предмет. Его черный край выглядывал наружу, и я понял, что это такое.

– Откуда она у тебя?

До меня вдруг дошло, что сюр, в котором я увяз по уши, с аварией не закончился – он прогрессировал, становясь всё более детальным и правдоподобным.