Механическое сердце - стр. 16
Лили заслонила глаза от света и внимательно посмотрела на Джемму. Та смущенно хихикнула:
– Право, Лили, какая же ты чумазая!
– Мое наказание закончилось? – спросила Лили. Ей было холодно и тоскливо, и препираться совершенно не хотелось.
– Этого я не знаю, – ответила Джемма. – Но мисс Скримшоу срочно вызывает тебя к себе.
– И что же ей от меня надо?
– Мне не докладывали, – ухмыльнулась Джемма. – Что теперь, вернуться и спросить?
Не дожидаясь ответа, она зашагала по узкой тропинке обратно в школу. Лили выбралась наружу и пошла следом, по пути размышляя о том, что ее ждет.
Девочки поднялись по лестнице в главный коридор, освещенный настенными газовыми лампами. Джемма задула свечу.
В свете ламп Лили заметила, что запачкала углем ладони. Она поглядела по сторонам в поисках занавески или какой-нибудь мягкой мебели, чтобы вытереть руки, но вокруг ничего не было, а Джемма все летела вперед. Пришлось довольствоваться подолом собственного фартучка и надеяться, что строгая мисс Скримшоу не будет слишком уж пристально ее разглядывать.
– Вот мы и на месте. Сиди здесь, пока тебя не вызовут. – Джемма указала на скамейку около директорского кабинета и, прежде чем Лили успела ответить, скрылась из виду.
Только Лили собралась присесть, как заметила свои грязные следы на ковровой дорожке в коридоре. Она быстро растерла их подошвой, затем села на скамейку и принялась ждать.
Прошло пятнадцать минут, а из кабинета так никто и не выглянул. Почему же так долго? Неужели ей придумывают новое изощренное наказание? Лили похолодела: а что, если ее собираются убить ради продажи органов, прямо как в ее любимых книжках? Или ее ждет судьба хуже смерти – исключение из школы?..
Она подвинулась ближе к двери и прижалась ухом к стене, пытаясь подслушать разговор в кабинете. Толстые дубовые панели на стенах заглушали все звуки, поэтому различить слова было трудно.
– Все это, разумеется, ужасно, – сказала мисс Скримшоу, – но, честно говоря, я буду только рада избавиться от нее: в последнее время она просто невыносима.
– Она такая с первого дня в школе, – вставила Кракенша.
Тут Лили услышала певучий женский голос, показавшийся ей смутно знакомым:
– Она всегда была трудным ребенком, но, учитывая ее прошлое, это неудивительно. Ей пришлось скрываться, жить во лжи – я про смену имени, разумеется. Так хотел профессор Хартман. Впрочем, все это мало ее оправдывает, n’est-ce pas?[1] А теперь, когда все так обернулось, ее поведение, вероятно, станет еще хуже. Так что я решила забрать ее из школы, пока все не решится.
Что решится? Как обернулось? Откуда эта женщина знает ее настоящее имя? Лили еще сильнее прижалась к стене, но дамы перешли на шепот.