Механическое сердце. 1. Искры гаснущих жил - стр. 47

- Я немного занята была. Надеюсь, ты не сердишься? - Она касается его щеки и вздыхает: - Мой мальчик совсем замерз.

Брокка злит, что она называет его мальчиком, но льстит, что считает своим.

- Мой, конечно, мой, - она гладит обледеневшую щеку. – Я его никому не отдам.

И снова аромат лаванды. Ей он нравился, и сами невзрачные эти цветы… если, конечно, она не лгала. А лгала она с удивительной легкостью, но тогда Брокку хотелось верить.

- Пойдем, - она берет его за руку и сжимает, сквозь кожу перчатки ощущая железо, морщится слегка, но Брокк заставляет себя не замечать этого неудовольсьтвия. – Я знаю, как тебя согреть… и прости, пожалуйста, обещаю, что больше не буду так делать.

Будет.

Не раз и не два. И ожидание – часть игры. Она проверяет Брокка, а он, глупец, слишком счастлив, чтобы позволить себе увидеть правду. И позволяет играть с собой.

Месяц. И два… и полгода почти сказки…

А потом было больно. И Брокк не желает вновь испытывать эту боль.

7. Глава 7

Глава 7.

Лежа на узкой кровати, Таннис слушала, как мамаша костерит отца: опять набрался, и скотина этакая, пропил почти весь недельный заработок. Отец отвечает, но вяло, ему хочется спать и чтобы мать, наконец, умолкла…

Таннис знала, что деньги у мамаши имелись. Она прятала их в чулок, а чулок – под соломенный матрац. Порой мамашу начинали одолевать страхи – ворья в Нижнем городе много – и тогда она принималась чулок перетряхивать, пересчитывать отсыревшие ассигнации и искать новое, надежное место. Сбережения отправлялись в древний на свалке добытый шкаф, под ворох тряпья, затем – в старый ларь, почти пустой, в драные зимние сапоги и, в конце концов, возвращались под матрац. Денег было немного, и понять, зачем их мамаша копит, Таннис не удавалось.

Вот у нее есть цель.

И этой цели Таннис добьется, не будь она собой.

Поерзав – кровать была узкой, неудобной, а матрац давно следовало поменять или хотя бы проветрить, Таннис перевернулась на живот и закрыла глаза. Она представила себе будущую квартиру, небольшую, но чистенькую.

Без крыс, мышей и тараканов.

И с окнами большими, чтобы много света проникало.

С комнатами настоящими, а не закутками, отгороженными ширмой – за нее выступает замызганная драная простынь. И в гостиной Таннис поставит кресло на гнутых полозьях. Место ему отведет напротив камина, который будет разжигать по вечерам. А для каминной полки Таннис кошечек фарфоровых купит. И сама, сидя в кресле с вышивкой – вышивать Таннис не умеет, но ради такого дела научится – будет раскачиваться, любоваться огнем и слушать тишину…