Механическое сердце. 1. Искры гаснущих жил - стр. 10

Кружево. Серебро.

И удивительно тонкая работа.

- Это… очень дорогой подарок. Спасибо, но… не стоило.

Пес сунул куклу в руки Дитар и потребовал завтрак. От обеда он тоже отказываться не стал. Тогда он проводил в ее домике много времени, постепенно успокаиваясь.

Ему не нужна была любовница. Ему требовалась семья.

- Здесь хорошо, - сказал он как-то и, искоса глянув на Дитар, добавил. – Тебе все равно, что я… такой.

Его рука заживала медленно, словно живое железо в крови не желало мириться с этой потерей. И зарубцевавшиеся было раны, то и дело открывались, кровоточили, Брокк злился, но не от боли, которую испытывал, скорее от осознания, что стал калекой…

Он пробовал пить и напивался, но легче не становилось.

Трезвел.

Метался.

Менял обличье и выл, неспособный устоять на трех ногах. В ярости разнес гостиную. Потом просил прощения.

Он молчал, лежа на серой оттоманке, вытянув ноги, глядя исключительно на острые носы ботинок. И отказывался от еды. Приступы длились несколько дней кряду, но в конце концов Брокк находил в себе силы подняться.

Он начинал читать стихи, сбивался и вновь замолкал. Садился у клавесина, касался клавиш, вот только мелодия получалась половинчатой, однорукой.

Спасался работой.

- Тебе меня жаль? – спросил он как-то, расчесывая культю. По вечерам она зудела и ныла, сводя Брокка с ума.

- Немного.

Как-то так получилось, что ему Дитар не лгала. И не играла, притворяясь кем-то, кем ее хотели видеть. Вероятно потому, что в отличие от иных клиентов, Брокк сам не знал, кто ему нужен.

Не содержанка.

- Жалость унижает, - он оставил руку в покое и нырнул под одеяло, отвернулся, буркнув: - Не мешай спать.

- Не буду.

Пожалуй, именно тогда Дита поняла, что этот мальчишка стал для нее… кем? Не очередным клиентом, которых в ее жизни было множество. Возлюбленным? Смешно. Она старше. Опытней. Циничней. Она больше не верит в любовь, которая до края жизни или дальше. Она… она просто перестала быть одинокой. И коснувшись светлых волос, Дитар сказала:

- Отдыхай. Принести чего-нибудь?

- Молока. С медом.

Пять лет.

Это ведь не так и много, но получается, что целая жизнь.

- Опять твои печальные мысли, - Брокк поправляет подушки и смоченной в ароматном уксусе губкой вытирает пот со лба. – Ты стала очень много думать, Дита.

У него хорошая улыбка. И Дитар пытается улыбаться в ответ, но больно… Господь милосердный, как же ей больно. Она сдерживает стон, но Брокк по глазам видит.

- Не уходи, Дита, пожалуйста, – он снова растерян и смущен, - Я не хочу снова оставаться один.

- Я и говорю, - у нее получается оттеснить боль. Она вернется позже и отомстит Дитар за побег. – Жениться тебе надо…