Медвежатник фарта не упустит - стр. 3
Приезд в Казань, в город относительно благополучный, не замешанный в политических возмущениях, был мерой вынужденной, так как однажды Савелий Николаевич оказался не в то время и не в том месте.
А произошло вот что…
Первого ноября 1906 года Савелий Родионов прогуливался по Большой Никитской, когда близ здания Консерватории остановилась коляска с откидным верхом, и из нее молодцевато выбрался московский градоначальник генерал-майор Анатолий Анатольевич Рейнбот в длинной, до самых пят, шинели. Его превосходительство успел сделать всего лишь несколько шагов, как от стен Консерватории стремительно отделилась фигура в студенческой тужурке со свертком в руках. Размахнувшись, неизвестный швырнул сверток под ноги генерала, но Рейнбот, проявляя удивительную расторопность, отскочил назад. Сверток ударился в полы генеральской шинели, а выпавший из него снаряд цилиндрической формы пролетел меж ног Рейнбота, тяжеловато прокатился по тротуару, стуча шероховатыми металлическими боками, и, сорвавшись с бордюра, упал на мостовую, где и взорвался, полоснув окружающее пространство снопом разлетевшихся осколков.
Прозвучавший взрыв оказался до того мощным, что в здании Консерватории и в близлежащих домах напрочь повылетали все стекла; опрокинулись на бок две пролетки, стоявшие рядом, осколками ранена молодая пара, проходившая неподалеку, а градоначальник не был даже контужен. Тогда человек в студенческой тужурке, больше смахивающий на обыкновенного громилу, нежели на исполнителя «воли народа», достал револьвер и стал стрелять в генерала.
«Первую пулю я очень явственно слышал, – за-явит позже репортеру „Русского слова“ генерал Рейнбот. – Она прожужжала над головой. Затем послышался второй выстрел…»
Анатолий Анатольевич не стал дожидаться, покуда его достанет третья пуля, и выстрелил в рыжего. Тот, схватившись за шею, покачнулся и рухнул на ступени консерваторского крыльца.
Мгновенно полицейскими и подоспевшими жандармами было оцеплено несколько близлежащих кварталов и задержаны «для выяснения личностей» все бывшие на улицах прохожие. Так в полицейские сети, расставленные для поимки террористов, попал мещанин Павел Николаевич Федосеев, знаменитый банковский налетчик и легенда уголовного мира Савелий Родионов. Его фотографические карточки в усах и при бородке, а также без оных имелись в каждом полицейском участке Москвы, и его «закрыли» в Бутырской тюрьме в скученной камере вместе с прочим людом, где уже «парились» матерые уркаганы и молодые жиганы, едва успевшие хлебнуть лиха.
Через три недели Родионов был выпущен под залог, устроенный Елизаветой при содействии начальника разыскного отделения Департамента полиции генерала Белецкого, шефа берлинской агентуры. Скорее всего, Савелию зачлось его участие в поимке и содействие в переправке в Россию из Берлина резидента японской разведки, известного в специфических кругах под кличкой Янычар. А иначе припомнили бы ему все его кунштюки и прочие безобразия и ближайшим этапом отправили бы по Сибирскому тракту. Елизавета сумела раздобыть ему и паспорт и наказала ехать именно в Казань, мотивируя это тем, что у нее там есть «кое-какие» дела и она в скором времени тоже туда прибудет…