Медведь - стр. 44
Глава восьмая
– Лозовский Петр Григорьевич, – начал Потапчук. – Шестьдесят семь лет. Отец был шахтером, а мать бухгалтером в правлении. Судя по всему, жили небогато. Тогда все так жили. Активно строили коммунизм, боролись с врагами народа… Наверное, из-за этой постоянной бедности Лозовский и мечтал о богатстве и славе.
Отец Лозовского исчез еще во время чисток тридцать восьмого. Три года Петр жил вместе с матерью – подрабатывал в правлении помощником истопника. А потом, во время взрыва на шахте, погибла и мать…
В палате царил серый полумрак. Огромная кровать с высокими спинками, увешанными какими-то странными, жуткими на вид приспособлениями. Возле кровати капельница. От нее к левой руке матери змеится резиновый шланг. Какие-то ящики на полу, от которых провода и трубки тянутся под белую простыню.
И лицо матери было таким же белым, как простыни. Ни кровинки. Большие черные глаза смотрят спокойно, без удивления. Петр подошел к кровати. Мать увидела его, улыбнулась одними кончиками губ.
– Вот ты и пришел, – еле слышно произнесла она.
– Мама, – сказал он, присаживаясь возле кровати.
Странно, Петра не покидало чувство нереальности происходящего. Все было не так, не по-настоящему, выдумано. Ведь это она, мать, всегда сидела возле его кровати, когда он лежал с простудой, это она держала его за руку и разговаривала с ним. А теперь все перевернулось, и теперь между ним и этим огромным миром там, за окном, никого нет.
– Мама, – сказал он и поцеловал ей руку.
– Ты всю жизнь провел в темноте шахты, под землей, в двух шагах от преисподней… – бормотала она. – Вот темнота и не отпустила тебя… Позови ко мне сына.
– Мама, это я. Я здесь.
– Сынок… Ты… – Мать осеклась, повернула к нему голову. – Ты пришел…
– Конечно, мама. Как ты?..
– Когда-нибудь ты будешь другим, – горячо зашептала она. – Я видела сон. А вчера отец пришел и сказал… Разве я не говорила тебе? Я ведь знала, что так и будет!..
– Ты, мам, лежи, не разговаривай, набирайся сил.
Петр старался не касаться простыни, которой была укрыта мать. Из-под нее во все стороны топорщились пипетки и трубочки. И все они уходили в живое тело матери.
Она внимательно на него смотрела. Петр осторожно погладил кончиками пальцев худенькую ладонь.
– Бойся темноты, сынок. Не уходи под землю. Не делай этого…
– Не буду, мама…
– Запомни это! – сказала она резко. – Слушай себя, ищи свет в себе, иди за этим светом… Он приведет, он укажет… Только наверх.
– Да, мама.
Петр не понимал, о чем она говорит. Какой-то бред. Ей совсем плохо.
– Ты, верно, думаешь, что твоя мать – сумасшедшая. – Она закрыла глаза и отвернулась. – Думай что хочешь. Это не важно. Только помни: наверх. Иначе темнота засосет тебя, и ты никогда не выберешься к свету – забудешь дорогу… Вот и отец так же… Помни…