Медсестра для бывшего. Ты меня (не) вспомнишь - стр. 1

1. Пролог, глава 1

– Основное условие работы, – жёстко говорит мужчина, сидящий напротив меня, – никаких взглядов в мою сторону! Мне хватило пары ваших предшественниц. Даже если вы понравитесь моей матери, что вряд ли, это не означает автоматическую симпатию с моей стороны. Надеюсь, вам понятно?

Прикусываю язык, чтобы не сказать, что я думаю о нём и его условиях, и молча киваю.

– Хорошо, – он удовлетворённо кивает. – Так, ваши обязанности: при необходимости оказывать моей матери медицинскую помощь в рамках вашей компетенции, следить, чтобы она вовремя принимала лекарства, а также выполнять её поручения, помогать в бытовых вещах и выслушивать жалобы на то, какой я ужасный сын. Вопросы?

– Мне сказали, что у вашей матери проблемы с глазами, – задаю единственный вопрос, который меня сейчас волнует. – Насколько плохо она видит?

– Очень слабо. Различает светлое и тёмное, очертания предметов.

– То есть черты моего лица она не разглядит?

– Это так важно? – он поднимает брови.

«Ещё как важно», – проносится у меня в голове, но я слегка киваю и одновременно пожимаю плечами, делая вид, что мне безразлично.

– Нет, не разглядит.

Значит, она не узнает меня. Не узнает девушку, которую тогда выставила из квартиры. Но ладно она… Почему ты не узнаёшь меня? Или предпочитаешь делать вид, что не узнаёшь?

– Хорошо, – киваю, а затем, не удержавшись, уточняю: – Помогать нужно только вашей матери? Вы в помощи не нуждаетесь?

Последние слова звучат немного язвительно, и мой наниматель вскидывает брови в непритворном удивлении.

– А почему мне может требоваться ваша помощь?

– У вас нет проблем… с памятью, например? – говорю с намёком.

Я не ожидаю особенной реакции, поэтому меня застаёт врасплох, как быстро меняется выражение его лица.

– Нет, – цедит он сквозь зубы и встаёт, показывая, что разговор закончен. – Если это всё…

– Я готова приступить к работе с завтрашнего дня, – произношу торопливо и тоже поднимаюсь.

Плевать на всё – на его мать, на моё разбитое сердце, на… горло сжимает спазмом, я не позволяю себе даже в мыслях договорить последнюю фразу. Имеет значение только моя мама и её операция, на которую я откладываю деньги. Ради этого я на многое пойду – даже работать к человеку, который разрушил мою жизнь.

* * *

– Глянь, какая тут цыпа!

– О-о-о, цып-цып-цып! Куда торопишься, эй?

За моей спиной раздаётся грязный мат, который заставляет меня вжать голову в плечи и ускорить шаг. Мне остаётся всего-ничего – нырнуть в арку, свернуть влево, три подъезда – и я дома! Господи, ну пожалуйста, пусть они просто посвистят вслед. Зачем только я нарядилась?!

Зачем-зачем… Восемнадцать лет ведь исполняется раз в жизни. Правда, вечеринка, устроенная для меня теперь уже бывшей лучшей подругой, обернулась дурацким цирком, когда я увидела её на кухне, целующейся с парнем, который вроде бы встречался со мной последние пару недель. Увидела, не стала им мешать, только тихо отступила по коридору, а затем и вообще ушла из квартиры, где собралась весёлая компания.

Вот так и получилось, что теперь я, громко цокая неудобными каблуками, бегу домой в первом часу ночи.

– Притормози-ка, – грубый голос совсем близко.

Меня хватают за плечо и разворачивают, я вскрикиваю, чуть не потеряв равновесие из-за дурацких шпилек.

– О, какая! – развязный смех.

– Слышь, Серый, она прям тебе в объятья сейчас рухнет! Не цыпа, а киска… горячая! – ржач с другой стороны.

Их ещё и двое… Мамочки!

– Отпустите!

Надо же орать в голос, почему я так пищу? Может, крикнуть «помогите»? Ага, так кто-то и попрётся в ночь на крики о помощи, как же… Обречённо зажмуриваюсь. Отпраздновала восемнадцатилетие, называется.

– Отпустите девушку, парни, – раздаётся вдруг поблизости спокойный голос, и я распахиваю глаза.

– А тебе чё надо? Она с нами, так ведь, киска? – парень, который держит меня за плечо, сжимает руку, и я морщусь от боли, трясу головой, пытаясь разглядеть мужчину, который за меня вступился – он стоит в тени, скрывающей лицо.

– Нет! Нет, я не с вами! – о, ну наконец голос прорезался. – Пожалуйста…