Медовый траур - стр. 16
– Когда вернется твоя мама?
– Завтра утром, она медсестра.
– А папа твой где?
– Он уехал… Уже давно…
Я жестом пригласил ее войти:
– Вы с мамой только что переехали?
– На прошлой неде…
Девочка в полном восторге замерла перед моей железной дорогой с тоннелями и маленькими паровозиками, которые пыхтели от удовольствия, хвастаясь своей силой, и одним движением смахнула слезы.
– Красиво, правда? – пробормотал я, опускаясь на колени рядом с гипсовыми фигурками.
Я смотрел на нее, забыв о времени, тем глуповатым взглядом, какой навсегда остается у любящего отца.
– Ты знаешь, в какой больнице работает твоя мама?
Девочка молча помотала головой, ее агатовые глаза горели. Почему она пришла именно ко мне, к полицейскому, погруженному в свои воспоминания, к человеку, который ни с кем не встречается и ни с кем встречаться не хочет? Один раз я видел репортаж про льва, сжалившегося над раненой антилопой. Эта девочка совершенно выбила меня из колеи! Немного подумав, я предложил:
– Давай сунем записку под дверь твоей квартиры, напишем, что ты здесь, в тридцать второй. И тогда твоя мама, когда вернется, будет знать, где тебя найти. Хорошо? Я лягу на диване, а ты можешь спать на моей кровати.
Она стиснула руки на груди и торжествующе завопила: «Даааааа!»
Вечер догорел, освещенный нашими сообщническими взглядами. Я рассказывал ей про поезда, объяснял, какие правила надо соблюдать, как оживлять персонажей, и еще – как использовать бытовые материалы, чтобы создать декорацию. Бумага, пробки от бутылок, спички – все это в игрушечном мире, а тем более под детским взглядом вырастало, превращаясь в садики, цветники, поля люцерны… Отцовство не забывается, разлука его только укрепляет.
– Хочешь приложить руку к моему сердцу? – прошептала она, когда я подтыкал одеяло – такое простое действие, но такое мучительное.
Слегка удивленный этим предложением, я осторожно приложил ладонь к левой стороне ее груди – и не почувствовал никакого биения. У меня внутри все сжалось, а девочка улыбнулась во весь рот.
– Мое сердце прячется справа, – выдохнула она.
Я хотел переместить руку, но малышка ее оттолкнула:
– Вообще это врожденная аномалия, но для меня – огромная удача. Угадаешь, почему?
Я медленно покачал головой.
– Раньше, когда папа меня обнимал, наши сердца оказывались рядом, и каждый из нас чувствовал биение сердца другого. И знаешь что? Наступало время, когда удары точно совпадали, ритм совпадал. Вот потому я знала, что мой папа меня любит…
Я таял, убаюканный ее медовыми словами. И тут она, показав пальцем на экран компьютера, спросила: