Медовый месяц с чужой женой - стр. 44

– Нет, – взмолилась я, – не надо! Не здесь…

Моя хитрость не удалась, увы. Да, надевая бельё ценой с тремя нулями, я бросала вызов монстру, но лишь раздразнила зверя. Разумеется, он не стал его рвать! Но и препятствием оно не стало. Макс легко отодвинул трусики в сторону, чтобы не мешали, и я снова была перед ним беззащитной.

– Вдруг кто-то войдёт, – пыталась воззвать я к совести монстра.

Но не это было самым ужасом, а звуки, которые я вдруг услышала: влажные, бесстыдные, они предательски выдавали реакцию моего тела. Как у Макса это получалось, я не знаю! Почему меня не тошнило от него, почему не отворачивало?! Я должна ненавидеть, а я горю под его опытными руками.

Когда пальцы монстра, беспощадно терзающие мои мгновенно ставшие влажными лепестки, коснулись набухшего пульсирующего бугорка, я ощутила, как тягуче-сладкая истома растёт внизу живота, грозя накрыть меня с головой так же стремительно и неотступно, как было в доме олигарха, разорвать мир на миллиарды атомов удовольствия, пропустить по оголённым, будто провода, нервам токи обессиливающего наслаждения.

– Пожалуйста, остановись, – дрожа всем телом, прошептала я.

Трудно было признаться себе, но я желала продолжения, жаждала мучительных дразнящих прикосновений привлекательного и беспощадного монстра и таяла от предвкушения близкой разрядки, но, казалось, я уже слышу его смех. Ведь для Макса моё обжигающе стыдное возбуждение не секрет, и зверь не откажет себе в удовольствии указать мне на это. Снова прошепчет, что я теку для него…

Второй раз я этого не вынесу. Надо остановить, прекратить это сладкое безумие.

Я вскинула голову и столкнулась взглядом с платиновыми глазами Макса. Не желая видеть в них привычную унизительную усмешку, подалась вперёд и приникла ртом к его губам. Макс замер на миг, и тогда я укусила его до крови за нижнюю губу.

Он запрокинул голову и раскатисто рассмеялся, а когда плафоны над головой зазвенели, нагнулся, не сильно толкнулся пальцами в меня, слегка помассировал вход, до ярких подступающих колючек, и, отстранившись, довольно прошептал:

– Ты будешь умолять сделать это. Даю тебе слово, русская шлюшка.

И, освободив меня, покинул кабинку.

– У тебя три минуты, чтобы сесть в машину, – прозвучал, будто вдалеке, холодный голос.

Я свела колени и, дрожа от разочарования и одновременно облегчения, обхватила себя руками.

Я этого не вынесу.

Переоценила свои силы. Мои бастионы рушились песочными замками под взглядом монстра, я рассыпалась в его беспощадных руках. Бездушной куклой на месяц, как хотелось, оставаться не получалось. Прошло всего ничего времени, а я уже ужасаюсь: жестокие слова Макса могут стать правдой. Он легко, будто играючи, ломал мою волю, превращал в то, что хотел видеть – в русскую шлюшку.