Медный ангел - стр. 35
Теодор молчал. Яблок он больше не брал, вино не пил. Что он чувствует – Камилла понять не могла, редкие взгляды, которые она бросала на шевалье, ничего не дали.
– Через две недели Франсуа оказался уже в полной власти герцогини и выполнял все капризы. Она же придумывала все новые и новые способы поиздеваться над ним, и ее приближенные дамы – тоже. На Франсуа стало страшно смотреть. Он напоминал тень. Его отвергали, он готов был наложить на себя руки от отчаяния, но тут же Мари сменяла гнев на милость и дарила ему улыбку или четверть часа беседы почти наедине… И так продолжалось почти год. Он попросил отпуск на службе – его мать тогда умирала, действительно умирала, и каково же ей было видеть, что происходит с ее сыном… Мы все чуть с ума не сошли. А потом… – Камилла глубоко вздохнула. – Потом Франсуа оказал герцогине какую-то важную услугу. Настолько важную, что герцогиня, наконец, решила перестать играть с ним в кокетство и приступила к активным действиям по превращению мальчика-поклонника в «настоящего мужчину». Я-то все сразу поняла в первое же утро, как он от нее вернулся, хоть он и не открылся мне – а ведь у нас отродясь никаких тайн друг от друга не водилось…
Она отлично помнила то утро – даже лучше, чем, пожалуй, сегодняшнее. Великим благом было бы забыть его. Камилла помнила, как бледный, виноватый Франсуа стоял перед нею и смотрел в угол – а ведь раньше никогда глаз не отводил. И когда она, устало выдохнув: «Иди куда и к кому хочешь», – села в кресло, чтобы не рухнуть на пол, его глаза вспыхнули такой радостью, что смотреть было больно. Она и не смотрела, отвернулась и не слышала, как Франсуа вышел.
– Я не выдержала, написала Анри, и он немедленно приехал. Кстати, колледж он тогда так и не закончил. Влюбился в какую-то даму, боготворил ее и ни о ком, кроме нее, и думать не мог. Друзья влюбились одновременно, – улыбнулась Камилла, – только вот у Анри раньше не было невесты, которой… могло быть больно. Итак, один из преподавателей колледжа непочтительно отозвался о даме сердца Анри. Хорошо еще, что дело было в семинарии, при Анри не оказалось шпаги. Он уже тогда фехтовал мастерски – даже лучше, чем Франсуа, хотя ходил на тренировки куда реже, чем его брат. Франсуа надеялся на свою силу и ловкость, а Анри не стеснялся признавать, что Господь обделил его физической мощью, и просил показывать ему в два раза больше приемов и уверток…
– И чем дело закончилось?
– Тем, что отец Бриар полетел с лестницы вверх тормашками на виду у всех старшекурсников Наваррского колледжа. Святого отца спасло от гибели только его телосложение: он был маленьким и круглым… Понятно, что Анри до рукоположения не допустили, и вообще дали понять, что о церковной карьере на ближайшие годы придется забыть. Уже через неделю Вильморен, благодаря высокому вмешательству той самой дамы, честь которой он так горячо защищал, и протекции Франсуа, оказался в рядах гвардейцев. Служил Анри в Париже, поэтому примчался на мой зов очень быстро. Он пытался вразумить Франсуа, но тот не слушал или не хотел слышать – что, впрочем, одно и то же.