Медное королевство - стр. 60
Дара потупил взгляд и через силу кивнул.
– В таком случае, нужно обсудить, как проходят приготовления, – сказал Каве. – Навасатем уже не за горами, и это идеальное время для нападения. Город будет охвачен праздничной суматохой, и внимание властей будет сосредоточено на торжестве.
– Навасатем? – встрепенулся Дара. – До Навасатема меньше восьми месяцев. А у меня сорок воинов.
– И что? – спросил Каве с вызовом. – С тебя ведь снято проклятие Сулеймана. Разве тебе не подвластно голыми руками разворотить Цитадель или натравить своих кровавых зверей на город? Бану Манижа говорила, что теперь ты и на это способен. С этой целью тебя и вернули из мертвых.
Дара стиснул в ладони кубок. Он знал, что его воспринимают как оружие, однако слышать такие слова, сказанные без обиняков, все равно было неприятно.
– Все не так просто. Я только учусь управляться с новоприобретенными способностями. А мои воины пока не готовы.
Манижа взяла его за руку.
– Ты слишком строг к себе, Дараявахауш. Я уверена, и ты, и твоя армия более чем готовы.
Дара замотал головой. Он готов был уступить в каких-то личных вопросах, но только не в военных.
– Сорок воинов не смогут захватить Дэвабад. – Он в отчаянии переводил взгляд то на Каве, то на Манижу, как бы умоляя прислушаться к нему. – Пока ифрит не убил меня, я долгие годы провел, разрабатывая план осады. Этот город – настоящая крепость. Через его стены не перелезть, под ними не сделать подкопов. В Цитадели – тысячи солдат…
– Призывников, – поправил Каве. – Которым недоплачивают и среди которых день ото дня крепнут мятежные настроения. Не меньше дюжины офицеров Гезири дезертировали после ссылки Ализейда в Ам-Гезиру.
Любые мысли об осаде Дэвабада улетучились.
– Ализейд аль-Кахтани сейчас в Ам-Гезире?
Каве кивнул.
– Гасан отправил его восвояси через несколько дней после твоей смерти. Сначала я думал, что это временная мера, пока шум не уляжется, однако он так и не вернулся. Даже на свадьбу Мунтадира не приезжал. – На его лице промелькнуло довольное выражение. – Не скрою, меня обрадовало то, что он впал в немилость. Он – ревностный фанатик.
– Он не просто фанатик, – тихо возразил Дара.
В ушах загудело, а вокруг пальцев заклубился дымок. Ализейд аль-Кахтани, самоуверенный выскочка, нанесший ему роковой удар. Юный воин, в котором сошлись смертельная хватка и бескомпромиссная вера, слишком сильно напоминал Даре себя в юности.
И он слишком хорошо знал, чем это было чревато.
– С ним необходимо разобраться, – заявил он. – И поскорее. Прежде, чем мы нападем на Дэвабад.
Манижа посмотрела на него с сомнением.