Медленный фокстрот в сельском клубе - стр. 11
– Не может быть! – воскликнул Вячеслав Ильич.
Он оторвался от микроскопа и в фарфоровой чашечке принялся спешно готовить «среду» для выращивания, предвкушая новизну эксперимента. В это время его мобильник заиграл «Girl», ринг-тон, специально для него в гитарной обработке записанный сыном в его студии. Первая мысль была: «Варя», и команда себе: «Держаться!» Однако номер высветился незнакомый. Вячеслав Ильич включил и приложил телефон к уху.
В трубке раздалось:
– Ильич! Тут такое дело – опять в мой почтовый ящик твоё проскользнуло. Ты бы пассатижами загнул там кромку. Или давай я тебе помогу.
– Да, надо будет как-нибудь. А ты где, Борис?
– Да у твоей квартиры на площадке. Звоню, а никто не отзывается.
– У нас тут наглухо всё. Я сейчас подойду.
Он вышел на площадку голоногий в коротком лабораторном халате.
Перед ним стоял сосед-таксист на костыле, покалеченный отнюдь не в аварии, как было бы почётнее для профессионала, а в элементарном падении с крыльца «по пьяному делу».
Сосед передал извещение и поинтересовался:
– То самое? Разбогател, Ильич? Если так, то обмыть треба.
– Вечером, вечером…
Уже в притвор двери калека крикнул:
– До связи, Ильич!
Вячеслав Ильич запер дверь, и в свете бра прочитал на почтовом бланке исходный адрес: «European Court of Human Rights».
Это могло быть решение Европейского суда, финал долгого процесса (чуть не двадцать лет забытья, всплеска активности, надежд и разочарований) в деле о возвращении наследства деда Вячеслава Ильича – двухэтажного особняка в селе Окатово.
Он даже слабость в ногах почувствовал, нужно было прилечь на диван, чтобы немного прийти в себя.
Ткнул «вызов» в телефоне и прижал трубку к уху.
Послышался голос сына:
– Пап, чего?
– Пришло извещение с почты, сынуля. Не смотаешься? Письмо заказное надо получить. Мне что-то нездоровится. Зайди прямо к заведующей. Мы с ней приятели.
– О чём речь!
И в ту же минуту Тоха очутился перед отцом.
Вячеслав Ильич передал извещение сыну – ветхая пясть в крупных веснушках посредством бумажки близко сошлась с нервной тонкопалой точёной пятернёй сына – два чуждых века, две несовместимых плоти, два мешка разносортных чувств…
Они с сыном перекинулись парой незначащих фраз.
– Ты что, прямо так в шортах и на почту пойдёшь?
– Я на машине, пап.
– Не по сезону ещё вроде бы эти шорты.
– На машине туда-сюда…
7
Старенький «Фольксваген» семейства Синцовых оказался зажат на стоянке. Как долго Антон ни вилял задом по сантиметру, но всё-таки пришлось пойти на таран, высунувшись в окно, глядеть как бампер его машины приближался к соседней и наконец каснулся.