Мёд жизни - стр. 26
– А вы верите в демократию? – криво улыбаясь, спросил М.
Журналист ухмыльнулся:
– Я верю, что в России всегда будет бардак и хаос. Это наш ответ постмодерну… Ладно, ребята, пока. – В буфет заглянул известный депутат, и Костя сразу их бросил, прицепился к пиджаку, плотно взяв номенклатуру за локоток. Горелов позавидовал репортёру – ну и хватка у парня!
От переживаний сегодняшнего дня он чувствовал себя опустошенным, измотанным.
М. сделал маленький глоток кофе, аккуратно поставил чашечку на блюдце.
– Послушайте, Горелов, – деловито сказал он. – Вы – человек любознательный, мобильный, у вас неординарные знакомые (видимо, он имел в виду Костю). У меня для вас есть хорошее местечко. Пойдёте помощником к одному видному коммунисту?
– Что я должен буду делать? – напрягся Горелов.
– То, что скажет. О зарплате не переживайте, не обидим. У вас ведь ипотека, кредит…
«Я ему вроде не говорил, – внутренне удивился Горелов. – Хотя… Это же открытая информация, её можно получить за пять минут».
– Но я не состою ни в какой партии. – Интуиция подсказывала Горелову, что глотать крючок сразу – непрофессионально.
М. усмехнулся:
– Партии, убеждения… Это всего лишь одежды, понимаете?! Сегодня вы носите спортивный костюм, поскольку идёте на гольф, завтра – ватник и кирзачи, потому что время отправляться на лесоповал.
Горелов вспомнил черную унылую толпу коммунистов, в которой только что шел.
– Я не согласен, – сказал он мрачно. – Я могу сравнить убеждения с кожей, которую, чтобы сменить, надо содрать с человека… Но убеждения – это не одежда и не мода.
Горелов чувствовал себя ужасно – ему нужна была работа, по правде сказать, любая, и надо было соглашаться, не ломаться, но то ли его напрягло то, что М. так бесстыдно кинул его на площади, то ли ещё что, но он понял, что сейчас он «закусит удила» и что его «понесёт».
М. будто читал мысли:
– Понимаете, я пришел на площадь и подумал, что моё предложение будет для вас некомфортным… Ну а потом, когда я вас увидел на тротуаре с таким-м-м трагическим лицом рядом с роскошной витриной буржуазной жизни, то решил, что неправ – сама судьба сводит нас.
«До чего ж вы стерильные, гады!» – разъярился Горелов. А вслух сказал:
– Стучать на коммуняк? Контролировать их мозговые центры? А поприличней у вас ничего нет?
М. целомудренно опустил глаза:
– Ну зачем грубить?! Вы же патриот, Горелов. Государственник. Вы же, не побоюсь этого слова, человек идейный, в высшие силы веруете…
«Может, вы и меню моего вчерашнего ужина назовёте?» – мысленно ахнул Горелов.
– …я вам ничего не навязываю, заметьте, – монотонно бубнил М., – есть работа – есть зарплата. Вы ко мне обратились, я подумал, где вы можете быть полезны со своей (не обижайтесь только!) не очень высокой квалификацией и сомнительным образованием. Но у любого человека есть то, что можно продать…