Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - стр. 4

– Ха! – фыркнула Шик. – Если бы парни так радовали, как палантин из розовой норки…

– Расскажи-ка нам! Со всеми подробностями, пожалуйста.

Все обратились в слух.

– Ох, все они одинаковы, – вздохнула Шик. – Только галстуки меняются.

– Он с тобой порвал? Или ты с ним?

– Добрый вечер, – повторил погромче молодой человек. – Меня зовут Дж…

– Уважающая себя девушка должна порвать немедленно, если ухажер дарит ей рожок для обуви!

– Рожок для обуви? Ромео подарил тебе рожок для обуви?

– Из чистого серебра. Тяжелый, как чушка. Я отказалась, а вы как думали? У меня есть принципы.

– Зря, могла снести его в ломбард. Хватило бы на палантин из розовой норки.

– На первых свиданиях Ромео дарил мне фиалки.

– Ну, когда понадобится надеть лодочки, фиалки тебе точно не пригодятся, – заметила Манхэттен.

На мраморной каминной полке красовалась тыква, скромного размера, зато с зубастой улыбкой, она отбрасывала дрожащие отсветы на полосы обоев. Пустая тыква со свечой внутри? Какая же загадочная связь существует у американской демократии с бахчевыми культурами?

Внезапно всё вокруг – эта гостиная, этот пансион, маковый коврик, малопонятная болтовня трех девушек, оркестр, свинг, светящиеся тыквы, радио, дурацкий радиосериал и всё остальное – показалось молодому человеку абсурдным и поистине чудесным.

Он улыбнулся. Вот он и в Америке.

– Добрый вечер. Меня зовут…

– Кто-то звонил?

Хлопнула дверь, и в гостиной появилось новое лицо. Крупная женщина на ходу вытирала большие черные руки о светло-голубой передник, в который были упакованы ее бедра.

– Прекрасный Принц. Я сама ему открыла. Истер Уитти, – представила ее Шик. – Она здесь якобы убирает. На самом деле, когда пыль уже нельзя не заметить, просто гасит свет.

Истер Уитти окинула гостя оценивающим взглядом.

– Вы принесли мне свежую спаржу для Дракона?

Шик опередила его.

– Проголодалась я от этих разговоров. Что-нибудь осталось в леднике?

– Лед для похмельной головы и муравьи.

Молодой человек опустил чемодан на пол.

– Меня зовут Джосли́н Бруйя́р, я новый жилец, и я не привез, увы, никакой спаржи, – выпалил он единым духом.

Так уж повелось, следовала пауза, когда он называл свою фамилию. Во Франции он к этому привык – смешно называться Туманом[6]. Но… здесь, в Нью-Йорке? По-английски «Бруйяр» вроде бы ничего не значит.

– Джос-ли́н?

Шик повторила имя так, как произнес его он сам, на французский манер.

– …ЛИН? – прыснула Манхэттен, хотя, что касается имени, чья бы корова мычала.

В дальнем конце гостиной открылась дверь, и вошла четвертая девушка.

– Мисс Фелисити? – позвала она. – Ваша ванна готова.