Мечи свою молнию даже в смерть - стр. 30
– А вот… щели заделывать! – блеснул очками Алексей. – Друг у меня, Виталий… В общем, есть идея. ТАКуй!
– Погоди ты…
– ТАКуй, говорю.
Они крепко сцепились под столом босыми ногами и одновременно выкинули вперед руки, выкрикнув: «ТАК!» И, казалось, забыли об этом. Но на самом деле забыла только Майя.
К вечеру этого же дня, когда девушка была в институте на консультации, Алексей позвонил ей по мобильному и загадочно спросил:
– Ты можешь представить себя большой, жирной, отвратительной мухой?!
– Что?! Ты чего?
– А придется, – он причмокнул. – Будешь по стене ползать. Как муха!
– Что, неужели Агния Андреевна согласилась?
– А то… Завтра ближе к полудню и начнем. Когда этот спальный район вымрет.
Друг Виталий, о котором говорил Алексей, оказался высоченным, внешне нескладным парнем с косматыми прядями волос и толстыми губами, напоминавшими то ли бурятские позы, то ли уйгурские манты. Очевидно, разлеплялись эти «манты» только в самой крайней необходимости: он выслушал Алексея, изредка бурча какое-то нутряное «угу», а потом все-таки разлепил их, спросив:
– А чего мы делать-то будем, на стене?
– Трещины заделывать!
– Какие трещины? Это литой дом, там не бывает трещин…
– Трещины есть в любом доме, – авторитетно сообщил Алексей. – Это ж наша родина, сынок… А нет – так нарисуем.
Альпинист, которого звали Виталием, усмехнулся, посмотрел на Майю – девушка стояла в шикарном сарафане с подсолнухами – и снова разлепил губы-манты:
– Ну… ладно. Грязная одежда есть?
– Грязная?! Да вроде нет.
– Ну, подберу что-нибудь. Роба у меня есть, краской заляпанная.
– Вы че, мальчишки, офигели?! – возмутилась Майя. – То косячок курить, то это… чужое, заляпанное надевать. Еще и потное, наверно. Не буду я!
– А в чем будешь? – с интересом спросил Алексей.
Майя упрямо тряхнула копной волос.
– В купальнике буду! В полдень жара самая… Вот!
Губастый хмыкнул, кивнул на босые ноги девушки:
– У нас кроссовки с шипами. Дать?
Майя выхватила из кармана Алексея карандаш и бросила его на асфальт. Остановив парня, попытавшего поднять канцелярский товар, она тут же ловко подцепила тонкую палочку загорелыми, гибкими пальцами ступни и подняла, затем вынула зажатый ими карандаш и подала Виталию.
– А такое видали? С шипами…
Альпинист впервые посмотрел на нее с уважением.
– Сильно! Ладно, завтра в двенадцать на Лескова, на крыше.
На следующий день они стояли на крыше дома. Район новой застройки расстилался вокруг, сквозь мох пятиэтажек-«хрущоб» и даже чудом сохранившихся частных домиков с гнилыми сараями, тянулись вверх крепкие подберезовики новых домов из литого бетона. Равнодушно покачивали в ярком небе краны – суставчатыми клювами. Пахло нагретым железом, голубями и битумом – пятки девушки после пары шагов стали совершенно черными. Она раскинула руки и помечтала вслух: