Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - стр. 8
Кустистые брови Слинура поползли кверху. Он подошел поближе и зашептал:
– Ты полагаешь, что барышня Хисвет не просто сопровождает крыс, а сама является частью дара Глипкерио Моварлу? Но она же дочь самого крупного ланкмарского зерноторговца, который разбогател, продавая Глипкерио хлеб.
Мышелов загадочно усмехнулся, но ничего не ответил.
Слинур нахмурился и зашептал еще тише:
– А ведь верно, я слышал, поговаривали, будто ее отец Хисвин уже подарил свою дочь Глипкерио, чтобы заручиться его покровительством.
Фафхрд, который попытался снова погладить котенка, но лишь загнал его за бизань-мачту, услышав последние слова, обернулся.
– Да ведь Хисвет еще ребенок, – укоризненно проговорил он. – Девица весьма чопорная. Не знаю, как там насчет Глипкерио, он показался мне большим развратником (в Ланкмаре это не было оскорблением), но ведь Моварл – северянин, хотя и житель лесов, и, я уверен, любит лишь статных и дородных женщин.
– То есть женщин в твоем вкусе, да? – заметил Мышелов, глядя на Фафхрда из-под полуприкрытых век. – Желательно поупитаннее?
Фафхрд сморгнул, словно Мышелов ткнул его пальцем под ребро. Потом пожал плечами и громко спросил:
– А что в них особенного, в этих крысах? Они умеют делать всякие штуки?
– Ага, – с омерзением подтвердил Слинур. – Они играют в людей. Хисвет научила их танцевать под музыку, пить из кубков, держать крошечные копья и мечи, даже фехтовать. Сам я этого не видел и видеть не хочу.
Нарисованная шкипером картина поразила воображение Мышелова. Он представил, что стал ростом с крысу, дерется на поединках с крысами, которые носят кружевные жабо и манжеты, крадется по лабиринтам их подземных городов, становится большим любителем сыров и копченостей, начинает обхаживать какую-нибудь стройную крысиную королеву и, когда муж, крысиный король, застает их врасплох, дерется с ним в темноте на кинжалах. Но тут Мышелов заметил, что одна из крыс пристально смотрит на него через серебряные прутья ледяными, нечеловеческими голубыми глазами, и мысль эта ему тут же разонравилась. Несмотря на теплое солнышко, он вздрогнул.
Слинур между тем сказал:
– Не должны животные изображать людей.
И шкипер «Каракатицы» устремил мрачный взгляд на безмолвных белых аристократов.
– А вы слыхали легенду о… – начал было он, но умолк и покачал головой, как будто решив, что это будет уже слишком.
– Парус! – раздался крик из «вороньего гнезда». – Черный парус с наветренного борта!
– Что за судно? – крикнул в ответ Слинур.
– Не знаю, шкипер. Видна только верхушка паруса.
– Не спускай с нее глаз, парень, – скомандовал Слинур.