Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - стр. 79

Не успело его сердце ударить и два раза, как он, стрелой пролетев мимо несколько обескураженных Фрикс и Хисвет, раздвинул ветви беседки и выскочил наружу под очередной и даже более сильный всплеск белых цветов.

Через пять ударов сердца Мышелов уже бежал в свете поднявшейся луны на север через площадь Тайных Восторгов и, застегнув по дороге пояс, доставал из привешенного к нему мешочка бинт, чтобы через несколько мгновений ловко перевязать рану на руке.

Еще пять ударов сердца – и он оказался в узком мощеном переулке, ведшем к Болотной заставе.

К своему крайнему неудовольствию, он вынужден был признать: пришла пора двинуться через предательскую и зловонную Великую Соленую топь и спросить совета у своего колдуна-наставника Шильбы Безглазоликого.

За неимением иного пути Фафхрд гнал свою рослую серую кобылу через горящие улицы Сархеенмара – город был зажат между Внутренним морем и Дикими горами. Через эти иззубренные утесы шла единственная тропа, по которой можно было попасть к затерянному среди пустыни морю Монстров и расположенному на его берегу городу Упырей, где, кроме его жителей, никто никогда не бывал.

Ночное небо было затянуто плотной пеленой дыма, и путь северянину освещали лишь громадные языки пламени, бушевавшего на крышах, в дверях и окнах зданий, славившихся прежде своей прохладой, да раскаленные докрасна стены, которые там, где еще не обвалились, были покрыты красивым, словно фарфоровым, волнистым глянцем.

Широкая улица была пуста, но налитые кровью глаза Фафхрда на потном, изможденном и покрытом копотью лице глядели настороженно. Он расстегнул ножны меча и боевого топора и натянул тетиву мингольского лука, который держал наготове в левой руке, а колчан со стрелами повесил на правое плечо. Его заметно отощавшая седельная сумка и полупустая фляга колотили кобылу по ребрам, а пустой кошель, в котором был лишь оловянный свисток, развевался по ветру.

Кобыла, как ни странно, совершенно не боялась пожара. Фафхрд слышал, что минголы в условиях, приближенных к боевым, приучают своих лошадей ко всяческим ужасам почти так же безжалостно, как приучаются сами, и беспощадно убивают животное, если оно пугается после седьмой попытки, а человека – после второй.

Однако, не доезжая до узкого переулка, лошадь вдруг остановилась как вкопанная, раздувая покрытые пеной ноздри и бешено кося большими глазами, налитыми кровью еще сильнее, чем у Фафхрда. Северянин принялся колотить ее пятками по бокам, но безрезультатно, поэтому он спешился и силой потащил кобылу по дымной, объятой пламенем улице.