Мечи и черная магия (сборник) - стр. 46
Фафхрд с таким усердием высматривал везде возможные опасности, что даже немного удивился, когда обнаружил, что стоит на прогалине, где он еще вчера обнимался с Марой, прямо на тропинке, ведущей к жилым шатрам. Тут он немного расслабился, спрятал в ножны кинжал и приложил пригоршню снега к ранке на щеке – но ненадолго, потому что даже еще не слыша звука шагов, почувствовал чье-то приближение.
Ему удалось вписаться в заснеженный пейзаж так бесшумно и основательно, что Мара заметила его лишь с трех шагов.
– Они тебя ранили! – воскликнула она.
– Нет, – коротко ответил Фафхрд, все еще внимательно следя за лесом.
– Но у тебя на щеке красный снег. Ты подрался?
– Успел спрятаться в лесу. Я убежал от них.
Озабоченность на лице девушки исчезла.
– Впервые вижу, что ты уходишь от потасовки.
– У меня не было настроения драться сразу с тремя, тем более что их, возможно, было и больше, – тускло отозвался Фафхрд.
– Почему ты все время оглядываешься? Они выслеживают тебя?
– Нет.
Выражение ее лица сделалось жестким.
– Старики возмущены. Молодые обзывают тебя трусом. И мои братья в том числе. Я не знала, что им ответить.
– Ах, твои братья! – взорвался Фафхрд. – Пусть этот вонючий Снежный клан называет меня как угодно. Мне плевать.
Мара уперла кулаки в бедра.
– Что-то в последнее время ты слишком легко разбрасываешь оскорбления. Я не позволю тебе поносить своих родичей, понял? И хамить себе, между прочим, тоже. – Дыхание девушки участилось. – Сегодня ночью ты приходил к этой костлявой шлюхе-танцовщице. Пробыл у нее в шатре несколько часов.
– Неправда! – возразил Фафхрд и подумал: «От силы полтора часа». Перебранка немного разогрела ему кровь и помогла улечься его сверхъестественному страху.
– Врешь! Весь Стан говорит об этом. Любая другая девушка уже натравила бы на тебя за это своих братьев.
И тут Фафхрд внезапно вспомнил о придуманном им плане. Сегодня вечером осложнения ему не нужны, а то, чего доброго, он может стать калекой или вообще погибнуть.
«Тактика и еще раз тактика», – сказал он себе и бросился к Марс, проговорив вслух слащавым, обиженным голосом:
– Мара, королева моя, ну как ты можешь поверить в такое, ведь я люблю тебя больше…
– Отойди от меня, лжец и обманщик!
– Ты ведь носишь в чреве моего сына, – настаивал он, пытаясь обнять девушку. – Как поживает наш малютка?
– Плюется, слыша своего отца. Отойди, говорю тебе.
– Но ведь мне так хочется прикоснуться к твоей нежной коже, и нет для меня лучшего бальзама по эту сторону ада, о моя красавица, которую материнство сделало еще прекраснее!
– Вот и убирайся в свой ад. И прекрати эту болтовню, меня от нее тошнит. Своим притворством ты не обманешь даже кухонную девку. Паяц!