Меч времен - стр. 15
– Почто еще здесь, Сбыславе? Я ж сказал – вдоль реки идти!
– Токмо своих собрал, княже, – поклонился сын тысяцкого. – Посейчас и в путь. Думаешь, свеи на брегу снова высадку содеют?
– А кто их, собак, знает? Биргер – воевода опытный, хитрый. Не смотри, что мы им тут хвосты прижали… То не битвища – стычка! Это кто еще? – Александр хмуро взглянул на Мишу. – Вижу, меч у тебя добрый. Знать, не из простых будешь?
– Своеземец я, – поддерживая разговор, Михаил улыбнулся. – С Верха Бежецкого…
– Ты ж говорил – с Заволочья? – выпучил глаза Сбыслав Якунович.
– Так! У меня и там землишка имеется.
– С Заволочья, с Верха – без разницы, – резко осадил князь. – Берите отрядец – и в путь. К вечеру жду с докладом.
Сказал и – сразу же – птицей взлетел в седло. Поскакал к реке… за ним и вся свита. Один – толстоморденький – обернулся, плетью погрозил гневно, мол – ужо я вас!
– Ишь, еще и грозится, собачья харя! – сплюнув, выругался тысяцкий сын. – То – дружба дружбой, а тут, гляди-ко – с князем спелся… Эй, вои! А ну, собирайтеся!
– А кто это? – Миша с любопытством посмотрел вслед удаляющимся всадникам. – Ну, тот, что грозил.
– Мишей-Новгородцем его кличут, не знаешь, что ли? Ах да… ты ж с Заволочья. Боярский сын, Мишиничей рода… На весь Новгород сей род славен…
Сбыслав так эту фразу произнес, что сразу стало ясно – недолюбливает он Новгородца-Мишу, и это еще мягко сказано. За что, интересно? А, впрочем, какая разница? Сейчас хорошо бы своих дружбанов отыскать – Сашку, Петьку-Ведро, Юрика… да хоть того же Веселого Ганса…
– Идем, Мисаиле, – обернувшись, позвал Сбыслав. – По тропкам рыбацким бережком пройдемся с оглядкою… Ну а там дальше – пелгусьевы пущай сторожат.
Ишь – идем! Была охота… Хотя, может, у станции кто встретится?
– Что ж, идем, прогуляемся, парни, – махнув рукой, Михаил поправил висящий на поясе меч и в три прыжка нагнал всю ватагу.
Переправившись на лодках – тоже старинные! – через Ижору, пошли вдоль Невы, быстро, растянувшись цепочкой один за другим. Почти и не разговаривали, только лишь иногда шедший впереди молодой воин – подросток лет шестнадцати – оборачивался и что-то негромко сообщал Сбыславу.
Миша снова обратил внимание на заросли – ольха, ива, рябина – такое впечатление, что тут вообще не ступала нога человека! И это, можно сказать – Питер! Пусть даже и окраина. Но все равно – безлюдье редкостное. Куда все делись-то? И это… электричек не слышно. Вот совсем! Сколько ни прислушивайся.
Вот так, в тишине, все шли и шли, на реку поглядывая… И река-то казалась пустой – ни корабля, ни катера, ни даже рыбачьей лодочки.