Меценаты зла - стр. 43
Жак и Кирилл подошли к одному из трех аппаратов. Четверка тихо переговаривающихся мужчин с беспардонным любопытством рассматривала спутников. Кажется, салатовый наряд Кирилла вызвал среди них смех.
Жак опустил одного серебряного принца в щель, аппарат коротко вжикнул и выдал четыре серых билета с изображением паровоза. Француз спрятал два билетика в карман, другие зажал тремя пальцами покалеченной руки.
– На обратный путь надеешься? – спросил Громов, перекидывая сумку на другое плечо. Автомат, топор и еда ощутимо тянули вниз.
– Система такая, – пожал плечами Жак, – один принц – четыре билета. Среди бедняков это еще один вид валюты.
– Даже на Spes большинство взаиморасчетов – безналичные. Компьютер сам дробит платиновый цент на сотни долей и переводит нужное количество продавцу.
– Вообще налички нет?
– Ну, почему. Бывают любители расплачиваться за крупные покупки платиновыми центами. Или даже земными рублями. А вот ваши короли и принцы почти не в ходу, хотя из чистого золота и серебра. Наш бортинженер любил их. Я, кстати, у него помощником был.
– За что? – с вялым интересом спросил Жак. – На Тайлу собирался переезжать?
– Нет, – усмехнулся Кирилл. – Из королей и принцев он делал отличную термопасту. Лучше заводской.
Поезд выехал из жерла туннеля, когда на табло загорелось четыре нуля. Хотя поездом его можно было назвать с большой натяжкой. Три узких вагона десятиметровой длины распахнули двери в немом приглашении.
Кирилл и Жак зашли в лицевой вагон, где сидели лишь две женщины почти вековой свежести. Француз сразу бросил два билета в аппарат, напоминающий ящик для пожертвований.
– Чего стоим? – спросил Громов, когда прошло больше минуты.
– Пока все вновь вошедшие не скормят по билетику, поезд не поедет.
– Гениально, – с сарказмом сказал звездолетчик. – Все для людей.
– Зато полная автоматика.
– Этим давно никого не удивишь.
Наконец створки дверей закрылись, и поезд с места рванул в темный туннель. Кирилл не знал, с какой скоростью двигается транспорт, потому ему казалось, что станции натыканы одна на другой. При каждой остановке в вагон заходила пара человек, а один выходил. Громов усмехнулся, проследив эту закономерность к третьей станции.
Никто друг на друга не смотрел, и звездолетчика это полностью устраивало. Кирилл пытался нашарить глазами камеры, но, не достигнув успеха с первой попытки, решил больше не привлекать к себе внимания.
На пятой по счету станции в вагон вошел жандарм. Сердце Кирилла ускорило ход, рядом ощутимо вздрогнул Жак. Громов весь подобрался, словно готовился к прыжку.