Мажор, твоё сердце – лёд - стр. 35
Я уже скоро сдерживаться не смогу, наброшусь на неё, как голодный волк.
Катя выпускает мою руку. Едет вперёд и, пока никого нет на одной стороне, делает прыжок, несколько раз перекручивается и приземляется на одну ногу.
Кажется, все на катке замирают в восхищении. И я в том числе. Никогда не видел такое вблизи… Как-то даже сестра ни разу не демонстрировала свои элементы в обычной жизни. Говорила все время, что запрещено, можно получить травму.
Катя подъезжает ко мне, улыбается. Я улыбаюсь в ответ.
Она спрашивает:
— Понравилось?
— Понравилось, — отвечаю и замечаю, что у меня очень быстро стучит сердце.
— А разве тренер вам разрешает такое делать?
— Нет. Но мне захотелось тебе показать.
Целую Катю в лоб и беру за руку:
— Поехали, спортсменка, я проголодался.
Везу Катю в свое любимое кафе. Не самое известное место в городе, зато можно тихо посидеть и очень вкусно поесть.
Заказываю себе и первое, и второе, и третье, только тут замечаю, как Катя понуро смотрит в меню. Черт, опять забыл, что она должна соблюдать свой чертов режим питания.
— И одного раза прям нарушить нельзя?
— Нельзя. Особенно сейчас. Ничего страшного, ты ешь, я сок попью, — говорит, улыбаясь.
— Откуда у тебя только силы берутся делать такие прыжки и ничего не есть?
— Я ем.
— Ну тогда поешь. Чего тебе там можно? Хотя бы салат закажи, — я прямо злюсь. Не нравится мне эти правила… Капец. Говорят, спорт для здоровья полезен. Но сейчас мне кажется, что он для здоровья опасен. С таким-то питанием!
— Хорошо, салат я съем, — примирительно говорит Катя.
Едим молча. Я все время смотрю на неё. Думаю. Если бы она и правда была моей девушкой… ну, если бы я решил обзавестись долгосрочными отношениями, наверное, я бы не разрешил ей заниматься таким спортом.
Точнее, не хотел бы, чтобы моя девушка занималась фигурным катанием. Травмоопасно, времени для жизни нет, ещё и хоккеисты на тренировках любуются!
И если в будущем вдруг у нас с Катей что-то закрутится… ей придётся выбирать: я или спорт. И что-то мне подсказывает, что я проиграю в этой схватке. И мне это совсем не нравится. Сижу и злюсь сам на себя.
— О чем думаешь? — спрашивает она в машине, когда я везу ее домой.
— О нас, — честно говорю я.
— И что ты там думаешь?
Не тороплюсь отвечать. Сначала останавливаю машину напротив ее дома, затем глушу мотор, поворачиваюсь к ней. Некоторое время смотрю выжидающе.
— Я тебе, Катя, в любви признался. А как ты ко мне относишься? Ты ведь так и не сказала.
Катя начинает чуть ли не дрожать. Тяжело дышит, взгляд отводит.
— Ты мне очень нравишься, — говорит, спустя время.