Мажор. Сделаю тебя своей - стр. 10

– Здесь уютно, – решаю приободрить старшего следователя.

– Правда, нравится?

Киваю и скромно улыбаюсь.

Мишку повысили месяц назад, и он приглашал отметить. Но у меня заболел Арсений, я не смогла.

В помещении интимный свет. Он делает черты лица мягкими и соблазнительными. Корнилов улыбается загадочной улыбкой и не сводит с меня глаз. Смущает.

Потому что пять лет, пять долгих лет Миша ухаживает за мной и надеется на что-то большее.

Нет, разумеется, я знаю, что периодически у него бывают короткие романы, когда наши «отношения» заканчиваются моим категоричным отказом.

Однажды я сильно ему нагрубила. Это было два года назад. Я случайно увидела в сети фото Аверина с его женой и сорвалась.

Разозлилась страшно.

В ту ночь еще у Арсюшки поднялась высокая температура, и мы по скорой поехали в больницу. А на той фотографии мажор улыбался, обнимал свою красивую жену. Выглядел счастливым, когда я с красными от слез и бессонницы глазами пыталась успокоить орущего двухлетнего ребенка.

– Как Арсений? – вырывает меня из мыслей. Не сразу и вопрос расслышала. На имя сына только среагировала.

– Замечательно.

«С отцом как бы познакомился», – про себя договариваю.

– На карате ходит. Ему очень нравится.

«И тренер у него – Стас Аверин. Круто, правда?» – снова с ехидством зудит в голове.

Беру бокал с водой и выпиваю до дна. Во рту пересохло адски, а губы покрылись трещинами.

– Арсений – славный мальчишка, – Корнилов задумчиво говорит и крутит в руках столовый прибор.

Заказанную еду никак не несут – полная посадка, а мне до чесотки хочется уже чем-то заполнить рот и занять руки.

Когда мы остаемся с Корниловым один на один и поднимается тема моего сына, я чувствую какую-то вину перед Мишей.

Наверное, старший следователь догадывается. Обо всем. А мне стыдно за свою глупость, за доверчивость, за наивность. На итог не жалуюсь, но щеки вспыхивают, когда ловлю на себе его взгляд. Он несколько осуждающий, хотя Мишка и словом не обмолвился на мой счет.

Михаил до зубного скрежета правильный и честный. Дед – генерал, отец – полковник, мать – заслуженный педагог.

– Думаю переводить его в другую школу, – ненавязчиво говорю и глазами стреляю в Корнилова.

Хочется какой-то романтики, а мы о сыне моем говорим. Как хвост тянется и образ отца Арсения. Раньше такого не было. Всему виной последние встречи.

Я бросаю взгляд на свою сумку, где до сих пор лежит ворованный по ошибке Кэтбой. Так и не доехала, не отдала. Попросту струсила.

Аверин больше не писал. Значит, никто про игрушку и не спрашивал.

– Тебя чем-то не устраивает та, в которую ходит Арсений?