Мажор из прошлого. Танец на осколках - стр. 19
— Мам, да брось, — я теряю воинственный запал. — Я сама всё приготовлю. Сейчас мне нужно о тебе позаботиться.
— Брось. Поезжай с Димочкой. Тебе ещё жизнь жить, свою семью строить. Не надо тратить молодость на заботу обо мне. Поезжай. Там и глядишь, слюбитесь, да свадебку сыграете.
— Мам!
— Вот именно! — внезапно подхватывает Дима. — Иди давай, а то ночь на дворе. Татьяне Анатольевне уже спать пора, да?
Мать кивает. Я отступаю, мотая головой из стороны в сторону, Дима цыкает и поднимается.
— Хотя да, ты права. Пожалуй, стоит помочь тебе, а то до утра возиться будешь.
Он хватает меня под руку и тащит в комнату. Когда мы оказываемся на месте, я сердито вырываю руку:
— Какого чёрта?! Тебе было мало того, что случилось днём?!
— Ты мне скажи, — хмыкает Дима. — Тебе напомнить про расходы?
— Слушай, но ведь никто не заставлял этого делать, — пытаюсь защититься я. — Я благодарна твоей семье и тебе, но черту, пожалуйста, не переходи. У меня папы… — голос срывается, и я сглатываю, пытаясь вернуть самоконтроль. — Мне нужно время. У нас проблемы, сам видишь. Я решу всё, но по-своему.
— Ты? Серьёзно? — он смеётся. — Кать, ничего ты не решишь. Я сказал тебе, собирай вещи, или проблем у тебя будет больше. Ты знаешь, что мои родители не последние люди в федерации, на них накладываются определённые обязательства. Так что наше участие в соревнованиях работает на поддержание статуса. Мы с братом обязаны были в это вписаться, но, увы, найти партнёршу, сама знаешь, задачка так себе. А тут ты, маленькая, подходящая, из небогатой семьи. Да еще с такими данными. Твой отец подписал что-то вроде кредита на учёбу, всё по закону. Можешь, конечно, попробовать оспорить его в суде, но, скорее всего, ничего не выйдет. Да и… разве у тебя есть лишние деньги на адвоката? — Дима усмехается и отходит. — Собирайся, даю тебе двадцать минут.
— Что я успею за двадцать минут? — слабым голосом шепчу я.
— Ничего. Если чего не хватит, потом заедем, — бросает он и выходит из комнаты, оставляя меня в одиночестве.
Меня трясёт, будто от холода. Щеки горят, а пальцы подрагивают. Опираюсь на шкаф ладонью, медленно выдыхаю. Касаюсь горла, оттягиваю ворот футболки. Такое чувство, будто меня душат, но ничего особенного. Напоминание о папе ледяной иглой пронзает сердце. Надо бы спросить у мамы, правда ли то, что Дима рассказал про этот «кредит», но, чувствую, сделать это я смогу ещё очень и очень нескоро.
И что теперь? Мне правда собираться? Ехать к нему? Тому, кто растоптал мою жизнь сегодня? Кто ни во что меня не ставит? Нет, мне нельзя ехать с ним. Будет только хуже. Да лучше уж должницей остаться, чем так унижаться.