Мажор 3: Милосердие спецназа - стр. 29

– Вот и я об этом, – кивает.

– О чём? – отрываю взгляд от, уже почти идеального вида, сосиски.

– О том, что был счастлив от того, что словил твою пулю.

– Что?! – роняю сосиску в огонь. – Пожрал, млять, – выхватываю ветку, которая заменяет мне шампур и принимаюсь сдувать угольки.

– Держи, – протягивает пачку с сосисками. – Возьми новую.

– Отстань, суицидник, эта только вкуснее стала, – отмахиваюсь.

– Не суицидник я. Брат у меня был, младший, убили его, – грустно вздыхает, – Анна, это которая твоя бабка, как выяснилось, как-то по-умному это обозвала. Но смысл в том, что ты вроде, как семьёй моей стал. Наверное, поэтому ты меня видел и даже в Аду помогал, – и смотрит на меня глазами побитой собаки, я аж поперхнулся и закашлялся.

– Да не был я в Аду!

– Был, – качает головой. – Не должен я тебе этого говорить, но дальше фронта не пошлют, – улыбается. – Ты просто не помнишь, братка, нельзя живым помнить. Ты запомнил другие картинки. Вот помнишь же, как мы прятались, но было и другое.

– Хм… – першение в горле прошло. – Мне как-то приснилось, что мы с тобой бежим по раскалённой пустыне, и тут из-за бархана выбегает здоровенная тварь…

– Ага… – кивает. – Всё-таки что-то помнишь. Собственно, твой дед за меня переплатил изрядно, я же, как чемодан без ручки. И на перерождение отправлять нельзя, грехи не пускают и в преисподней держать накладно. Ты же, как поручик Ржевский: явился, по рогам настучал, всем кто под руку попался, в карманы всем нагадил и проснулся. Меня даже последнее время в отдельном месте держали. Чтоб тебе это место приятным казалось и ты не начинал меня спасать, – улыбается.

– Погоди, а сейчас? – вглядываюсь в темноту. Вдруг, там демон какой, ещё по рогам не получал сегодня.

– А сейчас я пришёл попрощаться, братка, – встаёт, – труба зовёт. Пора спасать Вселенную, – улыбается. – Попрощайся с командиром, парням только не вздумай ничего говорить.

Киваю:

– Да понятно, дед, уже жевал про это. Дескать, знание о том, что есть второй шанс и прочая, – кривлюсь, как от зубной боли.

– Не строй рожи, – лёгкий удар в плечо, – всё верно. Ванька вон наш, улетел наверх за милую душу. Скоро на перерождение пойдёт. А всё почему? Потому, что от чистого сердца поступок совершил. Но мне действительно пора.

Крепко обнимаемся на прощание и Тунгус шепчет в ухо:

– Надеюсь, встретимся, – и, отстранившись, добавляет со смехом, – только у меня будет другая рожа.

– А как твоё настоящее имя?

– Кирилл… – прошелестело в темноте.

Не знаю. Возможно, кто-то другой на моём месте давно бы бился в истерике, от того, что от него многое скрывают и недоговаривают, а иногда и просто в наглую молчат. Пытался бы узнать, задавал бы вопросы, пытаясь выяснить, а что такое происходит?