Мажор-2. Возврата быть не может - стр. 28

– Строго теоретически, – заверил его Соколовский.

Ушаков сидел в кабинете и, понурившись, смотрел в стол перед Родионовой. Пряников стоял над ним, как грозовая туча, и сверлил суровым взглядом затылок несчастного супруга. Аверьянов и Королев с шумом ввалились в кабинет и, увидев эту немую сцену, замерли у входа.

– Оп, а это чего у нас? – первым спросил Даня.

– Да вот господин Ушаков пришел дать признательные показания, – постукивая ручкой по крышке стола, ответила Вика.

– Да, – как-то поспешно стал уверять Ушаков, подняв глаза на Пряникова и двух вошедших оперативников. – Я уже сказал вашей коллеге. Она… не выпала. Это я… ее столкнул.

Жека присвистнул и опустился на стул возле Даниного стола. Ушаков тер виски, багровел, хмурился. Ему явно тяжело было говорить и переживать все это заново. Он сжимал голову руками и еле слышно твердил:

– Арестуйте меня. Я подпишу все, что нужно. Протокол там или что надо. Я виноват.

– Даня, дай ему бумагу и ручку, – приказал Пряников. – Раз так – пишите. Мы не против. Опишите, как все было. В деталях.

Кивнув, Ушаков начал писать. Жека и Даня только недоуменно переглядывались. Вика смотрела на Ушакова с какой-то недоверчивостью, а Пряников снова принялся расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы. Никто не обратил внимания, что под окнами рыкнул мотор машины, взвизгнули тормоза. И только когда от сильного толчка распахнулась дверь кабинета, все всполошились и с удивлением уставились на дверь, в которую Соколовский пытался завести какую-то молодую женщину. Женщина отпихивала его и требовала ответа:

– Это что? Что это все значит? Это же машина Вадика там стояла, внизу?

– А это значит, Уля, – ответил Соколовский, продолжая заталкивать женщину в кабинет, – что Вадик тебя по-настоящему любит. Хотя бы этому ты можешь радоваться.

Ушаков при виде женщины вскочил со стула, но Королев толкнул его на место и встал рядом.

– Мажор? Как ты вовремя, у нас тут гражданин в убийстве жены сознался.

Пряников с недоумением наблюдал, как Ушаков смотрит на женщину и как та смотрит на Ушакова.

– Игорь, это кто? – наконец строго спросил подполковник.

– А это у нас второе признание сейчас будет, – заявил Соколовский, силой усаживая Ульяну на стул. – А упрямство будет рассматриваться как отягчающее обстоятельство. Ну?

Женщина опустила голову и неожиданно разрыдалась, говоря при этом: «Вадик, Вадя». Ушаков побледнел и возмутился визгливым голосом:

– Зачем вы ее сюда привезли? Господа, я признаю свою вину, это я убил свою жену!

– Она просто не хотела слушать, – сквозь рыдания выдавила из себя Ульяна.