Мазарини - стр. 38
26 ноября того же года Джулио Мазарини (в экипаже был именно он) прибыл к французскому двору в качестве чрезвычайного нунция папы римского. Этим назначением он был во многом обязан кардиналу Антонио и наградой за выполнение своей задачи должны были стать доходы с аббатств в Вольтера и Имола, доходы с неисполняемой Мазарини должности каноника в Латеранском соборе и несколько бенефициев в Лотарингии. Официально миссия была призвана помочь восстановлению в правах герцога Карла Лотарингского и признанию брака наследника престола Гастона Орлеанского с Маргаритой Лотарингской, на самом же деле – преследовала цель предотвратить объявление Францией войны Испании.
Чрезвычайный нунций папы римского был принят со всеми знаками уважения, указывавшими на заинтересованность французов в добрых отношениях со Святым престолом. К своей миссии Мазарини тщательно подготовился, был проинформирован обо всех последних событиях и встретился с несколькими важными персонами. Во Флоренции он имел нелегкий разговор с донельзя раздосадованным оккупацией своих земель Карлом Лотарингским, который предлагал Джулио немалые деньги в случае урегулирования конфликта в его пользу. Молодой человек выслушал его с должным вниманием, но взял ли задаток – история об этом умалчивает. В Турине он провел несколько приятных дней в компании тетки Карла герцогини Кристины Тосканской. А в Авиньоне губернатор Лангедока посоветовал папскому нунцию, что создание Итальянской лиги сможет помочь мирным переговорам.
В результате этих бесед и особенно после печальных для антигабсбургской коалиции событий под Нордлингеном Джулио пришел к выводу, что его миссия заранее невыполнима, что заставляло его быть крайне деликатным. «Вы можете мне поверить, – писал он Сервьену в то время, – что я не хотел связывать себя с переговорами, которые обречены на провал…». Но быть в Париже и общаться с человеком, которого он считал гением и олицетворением судьбы Франции, – одного этого уже было достаточно для оптимистического настроения молодого нунция. Он открыто восхищался Францией, что частично просочилось и в письма его Святейшеству. На это не преминули обратить внимание происпански настроенные недоброжелатели Мазарини в курии, недовольные стремительным взлетом недоучившегося священника. В то же время корреспонденция последнего показывала, что 33-летний папский нунций пока верно следовал курсу политики Святого престола и защищал дело мира.
Эти обстоятельства не укрылись от зорких глаз Ришелье, который демонстративно выказывал дружелюбие папскому посланцу. Венецианский посол замечал, что «Его Светлость (т. е. Мазарини) часто всего можно увидеть на банкетах и в Комедии». Сам же Джулио писал Антонио Барберини: «С кардиналом Ришелье разговаривать очень приятно. Он часто приглашает меня на обед раза, ни один праздник в его доме без меня не обходится…» В другом письме своему «падрони» посланник Рима замечал: «Как правило, обед у Его Преосвященства длится с двух до трех часов дня. Нередко он настаивает, чтобы я сопровождал его к королю. Он в разговоре со мной очень прост, а на публике – исключительно вежлив. Я чувствую себя обязанным постоянно составлять ему компанию». Кто тогда мог сказать, к чему это приведет в будущем?