Мазарини - стр. 12
Каков же был почерк самой войны? Первая общеевропейская война выдвинула на первый план континентальной и мировой истории целый ряд политиков – императоров, королей, князей, герцогов, первых министров и просто дипломатов. В иных условиях и в иное время многие из них вряд ли бы так возвысились, стали известными. Но самым молниеносным и крупным возвышением была карьера Джулио Мазарини, человека, ставшего главой государства, к народу которого он не принадлежал. Его также можно на полном основании и отнести к непосредственным реализаторам дипломатии во время войны.
Кто же они были, дипломаты Барокко, что было главным в их деятельности? При всех симпатиях и антипатиях мы вынуждены признать: это были, прежде всего, храбрые и решительные люди. Их поступки иногда определялись не только государственной целесообразностью, столь понятной для наших дней, и конкретными заказами правительств. В неменьшей степени ими руководили собственные убеждения, желания и вера. Многие из них не боялись на свой страх и риск идти на компромиссы и уступки, на превышение полномочий, если считали правильным для себя или для своего государства именно этот путь. Они могли игнорировать раздражение своего двора, а то и прямую угрозу опалы. Дипломаты Тридцатилетней войны не были щепетильны в желании до мелочей проследить за ходом спланированных военных демаршей, они часто превращались из закулисных деятелей в прямых участников событий. Так, в 1618-1620 годах испанский посол при венском дворе Оньяте превращается в главного союзника императора Фердинанда: были моменты, когда он воплощал в себе и кассира своего короля, и частного субсидатора, не жалевшего собственных доходов на нужды имперских войск, и, наконец, старшего начальника испанских вспомогательных контингентов, получив при этом чин генерала-аудитора. А безвольные и благостные натуры стразу же попадали под мощное влияние своих контрагентов. К примеру, венский посол в Мадриде фон Шенбург не мог противостоять обаянию, а еще больше – напористости первого министра испанского короля графа Оливареса. Во многом поэтому середина 30-х годов станет пиком влияния Испании на венский двор. В целом, стремительная динамика международных событий требовала от дипломатов и политиков верности четко поставленной цели, но в то же время ясности мысли, гибкости и умения идти на компромиссы.
Пожалуй, Джулио Мазарини в полной мере обладал всеми перечисленными качествами. Более того – он был образован и умен, красноречив и обаятелен, молод и красив, т. е. имел, как мы любим говорить сегодня, прекрасный имидж. И еще в немалой степени им руководила неуемная жажда богатства и славы.