Майор Бойцов желает познакомиться - стр. 45
Качаю головой. Бесстрашный, блин.
Через пять минут паркуемся у входа в «Березку». Подозрительно озираюсь, замечая машину Росгвардии.
— Сидишь здесь, — приказывает майор, застегивая кожаную куртку. — Ты. Сидишь. Здесь.
— Да с чего это? Я — оперативник, — гордо произношу.
— Ты не оперативник. Ты пробник. То бишь стажерка, — исправляет он. — Статью двадцать четыре пункт три помнишь? «Запрещается использовать стажера в оперативных мероприятиях, когда может возникнуть угроза его жизни…». Выйдешь из машины — накажу. По всей строгости.
— Боюсь, боюсь, — выплевываю ему в лицо.
— Цыц, рыжая, — произносит Тимур, чуть наклоняясь и пытаясь разглядеть что-то за окнами шашлычки. — Разберусь с дебоширом и позову тебя мясо жевать. Любишь мяско, фенистилка?
Раздраженно закатываю глаза и оставляю вопрос без ответа.
— Сиди, — напоминает и грозно хмурит брови.
Наблюдаю за удаляющейся широкой спиной, стараясь не сексуализировать образ начальника, то есть не снижать взгляд на его пятую точку. Проходит минуты три, прежде чем я вдруг ощущаю позывы мочевого пузыря. Ну что я могу сказать? Как всегда вовремя, черт побери!
— Ладненько, — пропеваю, осторожно выбираясь из автомобиля.
Закинув руки в карманы пальто, не спеша подхожу к двери «Березки». Нижняя ее часть металлическая, а верхняя состоит из стекла. Ухватившись за ручку, прислоняюсь лбом к прозрачной поверхности, хочу разглядеть обстановку внутри. Неожиданно в грудь прилетает удар, а на лицо оседает какая-то жидкость. Словно воды в рот набрали и сжав зубы выплюнули. Я так всегда, когда белье глажу, делаю.
Вздох. Жжение в горле. И сумасшедшая резь в глазах.
— Суки! — орет мужской голос. — Мусора уроды! А тебя, бородач, я запомню.
— Обязательно запомни, — раздается бас моего начальника.
Сидя на асфальте, пытаюсь прийти в себя.
— И почему я думал, что ты послушаешься? — рычит Бойцов, подхватывая меня на руки. — Иногда кажется, что ты дана мне в наказание. К примеру, потому, что я в детстве за собакой на прогулке не убирал и скрывал это от матери.
— У тебя была собака? — спрашиваю тихо.
— У отца. Немецкая овчарка, служебная.
Я коротко киваю.
Дышу ему в шею, на мурашки. Пальцами сжимаю твердые плечи. Наслаждаюсь. Боже. Ну почему это так быстро заканчивается?
Опустив на сиденье, Тимур вталкивает мне в руки пол-литровую бутылку воды.
— Промой глаза пока. У этого козла баллончик с какой-то химией оказался.
Склоняюсь над асфальтом и послушно умываюсь. Глаза открыть не решаюсь до сих пор, но становится чуть легче. Особенно от того, что Бойцов о наказании молчит.