MAYDAY 2 - стр. 79
– А можно две?
Последовал очередной кивок.
Медленно она прошлась вдоль стеллажей. В первом – сплошь классика, во втором – фантастика, детективы. В третьем биографии, исторические работы и книги по военному делу. Вернувшись, к первому стеллажу, девушка занесла руку и осторожно потянула за корешок. Пожалуй… Конан Дойл. Следом был изъят том Достоевского. Руки так и чесались прихватить еще Агату Кристи, но лимит уже исчерпан.
Все это время Марк не сводил с гостьи пристального взгляда. Наблюдал, как она затаив дыхание, изучает содержимое стеллажей, с каким трепетом прикасается к корешкам книг. И размышлял.
За все это время Кошкина не проявила ни капли агрессии, вела себя неизменно тихо, если не сказать робко, и замирала от страха каждый раз, стоило ему приблизиться. Это отражалось в ее глазах, движениях, голосе. Кажется, девчонка даже не дышала, когда он был рядом. Видимо, все еще помнила тот разговор в спальне. Марк ни капли не жалел, что был так груб и жесток. Он всегда предпочитал выстраивать с людьми дистанцию и терпеть не мог нарушения субординации. Поэтому ее появление в кабинете сильно удивило его. Пожалуй, это был самый дерзкий поступок с ее стороны. И он не совсем понимал, как на него реагировать. А потому просто наблюдал, решая, что с ней делать дальше.
Определившись с выбором, девушка прижала книги к груди, словно боялась, что их отберут.
– Спасибо, – поблагодарила она и, опомнившись, добавила: – извините, за неудобства. Мы сейчас уйдем.
Он впустил девчонку на свою личную неприкосновенную территорию, исключительно по необходимости. К сожалению, до сих пор у него не было ни единой зацепки, чтобы в чем-то заподозрить или приблизиться к разгадке причин, заставивших Кошкину покинуть Кремль. Либо она сбежала не по своей воле, либо была мастером грязной игры. По идее, можно усилить напор, устроить ей пару провокаций. Да пожалуй, так он и сделает.
– Присядьте. Мне необходимо прояснить один момент.
Он указал на кресло для посетителей. Дождавшись, когда девушка сядет, вышел из-за стола и остановился в шаге от нее, скрестив руки на груди.
Невольно ее взгляд скользнул на внушительный мышечный рельеф. Бицепс, трицепс (что там еще имеется на руках?) – угрожающе выпирали под кожей. В который раз Кристина с досадой отметила тягу командора к доминированию. Вот зачем, спрашивается, так нависать над ней, зачем подавлять своей невозможно статной фигурой? Мысли метались в голове, как перепуганные стрижи, одна тревожней другой. В оглушающей тишине дома слышалось лишь два дыхания. Его – размеренное и спокойное, ее – едва заметное, робкое. Несмело подняв глаза, она встретилась с пронзительно голубым взглядом. И тут случилось странное. Удивительно, сейчас в нем не было привычной холодности и равнодушия. Легкое любопытство – да, а еще, пожалуй, усталость. Тщательно маскируемая, скрытая от посторонних. Но там, в глубине небесной радужки она все же сумела рассмотреть и наконец-то осознать, что стоявший перед ней исполин, который, казалось, сделан из стали и колкого льда, на самом деле всего лишь человек. Человек невероятной выдержки, внутренней силы и воли. Человек, имеющий право на усталость, разочарования и маленькие слабости, но не имеющий право их показывать. Смутившись собственным мыслям, Кристина вновь потупила взгляд.