Маятник судьбы - стр. 40

Возле дрожек Кутузов столкнулся с Шишковым, который спешил к себе на квартиру собираться, чтобы тоже ехать вслед за государем. Он уже слышал о занятии Дрездена и поздравил фельдмаршала со взятием четвертой столицы.

– Каков Даву-то, слыхали? – весело сказал ему Кутузов. – Король Саксонский еще прежде написал ему письмо, чтобы не трогали моста, коли город будет оставлен. Мост старинный, несколько веков простоял; сам Наполеон, дескать, обещал ему, что мост целым оставят. Подарок драгоценный прислал – ну, как обычно. Так Даву-то подарок взял, а мост все равно велел подорвать, как французы из Дрездена уходили.

Подобные известия всегда очень огорчали Шишкова. Двадцать лет своей жизни он провел в морских походах; сражения, в которых он участвовал, губительные и кровопролитные, не производили разрушений на суше. Однако еще в молодости, лейтенантом, посланный с секретными поручениями в Италию и Грецию, Александр Семенович проникся недобрым чувством к французам, оставлявшим похабные надписи на греческих часовнях, которых не оскверняли даже турки! Когда же, наконец, будет положен конец всем этим непотребствам? Кто остановит нечестивую нацию?.. Он мог бы долго говорить на эту тему, но Кутузов, простившись с ним, уехал.

У входа в дом собралось множество бедняков, просивших милостыню. Жалкий вид их растрогал Шишкова; он раздал все деньги, какие имел при себе, вложив целый талер в руку еврейки в грязном рубище, окруженной стайкой детей. Вместо того чтобы поблагодарить его, она неожиданно залилась слезами, громко причитая на своем наречии и раскачиваясь из стороны в сторону. Из расспросов Александр Семенович уразумел, что муж этой женщины был послан русским командованием в одну из осажденных крепостей, защищаемых солдатами разных наций, с тайными письмами и попался с ними; француз-комендант велел его повесить. Вэй мир! Теперь она горькая вдова с десятью малыми детьми и без копейки денег! Шишков сам отправился к коменданту Калиша узнать, правду ли она говорит, было ли такое происшествие. Комендант пожал плечами: кого-то из евреев в самом деле посылали в Данциг, пообещав ему награду, за которой он не явился, но этого ли, другого ли – кто их разберет. Оставив женщине пятьдесят червонцев, Александр Семенович выехал в Кроточин.

Мориц проснулся от птичьего щебета, сладко потянулся в постели и улыбнулся. Уже несколько дней он просыпался с улыбкой! С начала апреля он перебрался на новую квартиру – в дом доктора Летьера, стоявший слегка на отшибе, недалеко от городской заставы, и это стало самой большой его удачей за… он даже затруднился бы сказать, за сколько времени.