Маятник - стр. 6
– Не догадался обыскать тело, – бодро ответил урядник, – А может, ему что-то помешало.
– А может, ему этот ключ вовсе и не был нужен, – добавил Черняк, – И всю ночь касса стояла незапертой. Хм…
Сыщик наклонился и, взяв в ладони мертвую руку девочки, медленно разжал ее крепко стиснутый кулачок. В нем оказался зажат клок волос. То, что это были не её, Саррины, волосы, было очевидно сразу – волосы покойницы были длинные черные, вьющиеся, а эти – короткие, едва ли полтора дюйма длиной. Впрочем, Черняк понимал, что сейчас всё равно рассматривать их было недосуг, вот явится полицейский врач, все упакует и представит для экспертизы… С такими мыслями Черняк осторожно вытащил волоски из цепких пальцев девочки, поместил их на лист белой бумаги и положил на подоконник, ибо другого ровного и твердого места в комнате просто не оказалось.
Между тем к 57-у дому по Невскому проспекту постепенно стекался чиновный люд, призванный обеспечивать правопорядок в столице и потому вынужденный посещать места совершения преступлений в силу служебной необходимости. Прибыли старший помощник пристава 1-го участка Московской части Дронов, а потом сам пристав этого участка Рейзин – немолодой, сосредоточенный и малоразговорчивый субъект. Появился представитель прокуратуры, призванный своими глазами удостовериться в происшедшем. Это был еще не следователь – следователя только предстояло назначить после возбуждения уголовного дела. Явившиеся в эту минуту не интересовались конкретными результатами осмотра места преступления, они занимались решением куда более брутальных проблем: назначением сменной охраны ссудной кассы, розыском и оповещением хозяина, организацией вывоза тела погибшей девочки. Тело было решено отправить в морг детской больницы принца Ольденбургского, расположенной сравнительно недалеко – на Лиговском проспекте, в доме N8, но сделать это не представлялось возможным без предварительного осмотра трупа полицейским врачом. Подобный осмотр на месте совершения преступления (в «интерьере убийства») был совершенно необходим, но откладывался из-за задержки медика.
Неожиданно подъехал штаб-ротмистр из канцелярии градоначальника и всем сразу стало ясно, что сообщение о случившемся в кассе Мироновича попадет в ежедневный полуденный доклад Государю Императору о происшествиях в столице. Впрочем, ничего особенно удивительного в этом не было: жесткое убийство девочки в самом сердце города, в его так сказать, деловой части и впрямь было событием экстраординарным.
Больше из любопытства, нежели из служебной необходимости все приезжавшие лица ходили разглядывать тело погибшей, все еще лежавшее с широко раздвинутыми ногами кресле. Общее мнение было однозначным – либо девочку изнасиловали, либо пытались это с нею сделать. Поднятое выше колен платье и раздвинутые ноги по единодушному мнению зрителей свидетельствовали о том, что похоть была одним из мотивов (либо вообще единственным мотивом) свершившегося преступления.