Маятник - стр. 41

– Понятно… Как думаешь, Семён, чей это был шарабан?

– На этом месте всегда только Миронович свой возок оставляет, – ответил плотник. – Как-то раз, помню, скандал вышел из-за того, что уголь привезли и телегу сюда поставили, а Миронович приехал – место его занято. И ну, давай шуметь!..

– А в котором часу это было?

– Не знаю. Часов у меня нетути.

– А этот шарабан, тот, что ночью стоял, именно мироновичёв был?

– Вот уж не знаю. Не ловите меня на слове, Ваше благородие. Но скажу, что очень похож. Я когда увидел, подумал – надо же, и какая нелегкая принесла Мироновича ночью?

– А кто и когда уехал на этом шарабане, видел?

– Нет. Я воды попил, кота сапогом шваркнул и спать пошел. Это все, уж извиняйте.

Но и этого было немало. Черняк, по-настоящему возликовавший от всего услышанного, не стал продолжать обход дома и помчался с докладом прямиком в полицейскую часть.

Между тем помощник пристава Филофей Кузьмич Дронов отыскал портного Гершовича. Портной с такой фамилией проживал в доме №61 по Невскому проспекту, разумеется, не в парадном подъезде, а по лестнице, ведущей из двора-колодца, похожего на двор дома №57. Только двор этот был еще более тесным, стены его казались еще более закопчёными, а в дальнем углу возвышалась куча слежавшейся, утрамбованной детскими ногами золы. Зимой дети устраивали на этой куче импровизированную горку, а сейчас она бесхозным мусором занимала часть и без того тесного пространства двора. Окна квартиры Гершовича выходили как раз на эту непривлекательную «горку».

Конец ознакомительного фрагмента.