Маяковский без глянца - стр. 38
Он не просто читал, – он действовал, или, как любил выражаться, «работал». Его голос, интонация, выражение лица, жестикуляция, движения – все было теснейше связано, гармонировало с идеей и содержанием рассказываемого, как бы подчеркивало и выпячивало главные мысли. И это захватывало и вело слушателей, сливало их и поэта в единый коллектив единомышленников. Без такой «работы» на сцене и такого слияния с массами слушателей невозможно представить себе Владимира Владимировича Маяковского.
Елизавета Николаевна Ратманова-Кольцова (1901–1964), жена журналиста М. Е. Кольцова:
Маяковский во время чтения стихов не любил никаких световых эффектов, предпочитая, чтобы в зрительном зале было светло, и очень любил выступать днем перед народом на заводах, на площадях, в парках.
Георгий Владимирович Артоболевский (1898–1943), чтец-декламатор:
Было буднично и жарко. Маяковский пил воду алюминиевым стаканчиком из боржомной бутылки.
И вдруг я слышу в одной из записок упоминание моего имени. Кто-то из публики спрашивает у поэта, огулом упрекавшего в своем выступлении актеров за неумение читать новые стихи, как тот относится к моему чтению.
– Как отношусь? Да никак! – роняет Маяковский. – Я его не знаю. <…>
Вихрь противоречивых мыслей проносится в голове. Но желание узнать мнение поэта – сильнее всего. Пусть я устал от проведенного концерта, пусть Маяковский публично раскритикует мое исполнение, – я поднимаюсь на сцену.
Не помню: не то называлось в записке, не то выкрики из публики заказали мне задорное «Солнце в гостях у Маяковского».
– А вы не слышали, как я его читаю? – спрашивает автор.
– Нет, исполнения этого стихотворения не слыхал.
– А вы не обидитесь, если после вас я сделаю свои замечания и прочту его по-своему? – продолжает он.
– Нет, я не обижусь. Но вы разрешите и мне сделать свои замечания с точки зрения читателя, – перехожу я в наступление.
Маяковский косится:
– Пожалуйста.
Публика в восторге: аттракцион готов. Состязание на эстраде! Бойцы салютовали друг другу и стали в позицию!..
Итак, я исполняю заказанное стихотворение, кончая его бравурно «под занавес»:
Публика аплодирует.
По совести говоря, читал я в тот раз неважно. Как всякий понимает, впервые читая перед автором, я волновался. От волнения был каким-то растрепанным, несобранным. Маяковский, при желании, мог обойтись со мной достаточно сурово. На эстраде, в полемике, он часто бывал и резким и беспощадным. Но он был принципиален. Он знал, кого бить и за что бить. О моем чтении он высказался по-деловому.