Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века - стр. 103
– Абу Джаушан! – вскричал он, вскочив. – Вложи меч в ножны!
– Сядь на место, Абу Ата, – ответствовал Сумайль. – Это великий день для тебя и твоего народа.
Абу Ата сел, и Сумайль продолжил свою кровавую работу. В какой-то момент Абу Ата понял, что не может больше сдерживаться. Объятый ужасом из-за убийства такого огромного количества несчастных, которые, хотя и считались йеменитами, все же были сирийцами, он наконец увидел в Сумайле врага своих соотечественников, потомка воинов Ирака, которые при Али сражались против сирийцев Муавии в битве при Сиффине. Снова встав, он закричал:
– Араб! Если ты получаешь такое удовольствие, убивая моих соотечественников, то лишь потому, что не забыл Сиффин. Останови свою руку, или я сделаю дело твоих жертв делом всех сирийцев.
Только после этого Сумайль вложил меч в ножны.
После сражения при Секунде авторитет Юсуфа стал неоспоримым, но, так как он был правителем лишь по названию, а реальная власть была в руках Сумайля, Юсуф решил избавиться от подчиненного положения, на которое его обрек властный кайсит. Желая избавиться от своего фактического хозяина, Юсуф предложил ему стать вице-королем Сарагосы. Сумайль не отказался. Но принял он это предложение главным образом потому, что Сарагосу населяли йемениты. И он намеревался утолить жажду мести, всеми способами угнетая их. Но только события приняли неожиданный оборот. В сопровождении рабов, слуг и двух сотен курашитов Сумайль прибыл в Сарагосу в 750 году, когда Испанию начал опустошать голод, продолжавшийся пять лет. Голод свирепствовал повсюду. Практически все коммуникации были нарушены из-за смерти курьеров. Берберы, обосновавшиеся на севере, массово уезжали в Африку. Ужасная нужда и страдания людей тронули сердце правителя. Во время одного из «приступов» доброты, которые у него чередовались с припадками невыносимой жестокости, он позабыл весь свой гнев и обиды и, не делая различий между друзьями и врагами, маадитами и йеменитами, помогал всем: одним давал деньги, другим рабов и всем хлеб. В таком сострадательном щедром мужчине было очень трудно узнать мясника, который рубил головы десятками во дворе собора Святого Винсента.
Прошло два или три года. Сумайль примирился со своими врагами, находясь во власти прилива доброты. Кайситы наладили нечто вроде понимания с йеменитами. И испанские арабы получили небольшую мирную передышку после длительного периода непрекращающихся войн. Но никакие добрые дела Сумайля не могли заслужить ему прощение за безжалостные казни. Люди верили, что в любой момент он может начать их снова. Ненависть и недоверие к нему настолько глубоко укоренились в сердцах лидеров обеих противоборствующих сторон, что мира не получилось – только короткое перемирие. Более того, йемениты, убежденные, что Испания принадлежит им, не могли долго выдерживать главенствующее положение кайситов и намеревались при первом удобном случае восстановить утраченные позиции. Некоторые вожди курашитов тоже роптали. Принадлежа к племени, которое со времен Мухаммеда считалось самым выдающимся, они не могли спокойно смотреть, как Испанией правит фихрит – обычный курашит из окрестностей. На таких они привыкли смотреть сверху вниз.