Матвей - стр. 5
Привкус был сладковатым, но Анна выпила всё до капли. Вот бы ещё, но как-то неудобно просить.
Вода придала сил.
– У вас есть связь? – на всякий случай спросила она, хоть и знала ответ.
Марина покачала головой.
– Поставим спутник. Хотим и соседям предложить сброситься на мощный – тогда у всех проблем не будет. Что думаете?
Охрин тоже хотел. И предлагал. Они, собственно, с таким предложением округу и объезжали.
– У меня ребёнок пропал, – вместо ответа сказала Анна.
Светлые глаза напротив неё округлились, нарисованные тёмные брови дёрнулись.
– Как? И у вас тоже?
– Что значит «тоже»?
– Так и у Митрофановых… У них пасека за нами. Сегодня приходили, спрашивали. Наверное, они вместе ушли – ваш мальчик и их.
Сложно представить, что девятилетний Матвей прошёл на рассвете пешком километров семь ради встречи с маленьким пасечником, которого даже не знал. Но пасека всё равно по пути, Анна заедет и туда.
– Я никого не видела, если что! – крикнула Марина в спину.
Деревянная ограда Митрофановых выглядела куда скромнее, но дела у них шли. Они здесь лет пять, сразу три поколения – свёкры, их сын с женой и трое детей. Отстроили кирпичный коттедж, скважина своя, ветряк – даже на заборе фонарь, единственный источник света до Новой Покровки. Хозяйство у пасечников немаленькое: кроме пчёл, коров держали, коз, кур и лошадь, большой огород. Раз в неделю они возили продукты в район, откуда их забирали не только местные поставщики. Охрин, а потом и Анна, не успевшие ничем обзавестись, заезжали к ним за овощами, яйцами, молоком.
Невестка, добродушная пухлая Нина – «моя сладкая булочка», как, не стесняясь гостей, называл её муж, как-то рассказала Анне, что, когда позволяет связь, даже блог ведёт про их пасеку. А позволяет нередко: Новая Покровка с тарелкой отсюда уже недалеко.
Сегодня ни грузовика, ни внедорожника Митрофановых у дороги не видно – должно быть, на поиски ребёнка уехали. Анна постучала в ворота, но никто не ответил. Даже собаки молчали.
– Соседи, есть кто дома? – громко крикнула Анна и закашлялась.
– Открыто, – откликнулись из-за забора.
Нина – не жизнерадостная и улыбчивая, как обычно, а потемневшая и поникшая, сидела на ступеньках коттеджа почти в центре ухоженного двора, над которым стоял сладкий приятный запах. Бросился в глаза её аккуратный большой живот, обтянутый пёстрым платьем. Рядом в цветах возилась, вырывая их с корнем, пока ещё младшая дочь лет трёх, но мать не делала замечаний – очевидно, ей не до того.
– А у нас Максимка пропал, Ань. Представь? – взглянула Нина с тоской. – Утром встали, а его нет. Нигде нет. Ни в доме, ни на пасеке… Всё тут обыскали, теперь в лес ушли. Я бы тоже, да вот… Крайний месяц дохаживаю. Только встала, они мне все: «Сиди, Нинка, не думай даже».