Матрица жизни на Земле - стр. 14
Я потер раскалившийся от камина лоб, да к тому же нечаянно пальцами провел по хирургическому чепчику, окончательно размазав сажу по нему.
– Шеф, снимите немедленно чепчик! Снимите! – Татьяна подошла и стянула с меня чепчик. – Лучше сажу по лицу размазывайте: лицо вымыть можно, а чепчик стирать и крахмалить надо.
Моя лысина
Без чепчика с оголенной лысиной я почувствовал себя совсем закомплексованным; мне казалось, что женщины подходят ко мне сзади и смотрятся в лысину, как в зеркало. Неуютно совсем стало.
– Таня! Отдай чепчик! – попросил я.
– Не отдам! – твердо ответила она.
Сидя у камина без чепчика, я загрустил. Комплекс неполноценности, навеянный оголенной лысиной, углубился в душу и постепенно перевел меня в комплекс какого-то очень высокого и даже благородного уровня, тот комплекс неполноценности, когда ты, человек, поднаторев в жизненных мелочах, таких как помыть посуду, разжечь костер или механически произвести половой акт, чувствуешь себя воистину человеком, но как только ты, человек, начинаешь внедряться своим разумом в глубины мироздания, то сразу чувствуешь, что кто-то далекий и очень мощный тихо грозит тебе пальцем, как бы приговаривая, что эти знания «не твоего поля ягодка» и что до этих знаний тебя допустят только тогда, когда понятие Чистая Душа воистину засветится у тебя внутри, да и степень Чистоты человеческого общества позволит тебе передать эти знания людям.
– Шеф! Твоя лысина чо-то совсем покраснела, – послышался хриплый голос Юрия Ивановича.
– Ну… хватит уж о ней, – промычал я. – И так себя ощущаю…
О, как многого я не знал тогда! О, как давил меня тогда комплекс неполноценности! Я еще не знал, что через какое-то время интуиция начнет шептать мне информацию о других мирах и что я, потирая свою лысину, буду иступленно записывать эту информацию с помощью дешевой желтой авторучки, боясь хоть на йоту ослабить накал своих мозгов, хоть на йоту отойти от поглотившей меня интуиции. Да и мысль о том, что тело человека состоит из четырех тел, станет реальной и ясной, будто бы по-другому и быть не может.
– А все-таки прозреет эта «прозрачненькая» в нашем мире или нет? – в очередной раз задал вопрос Юрий Иванович, обращаясь к нашей хирургической бригаде.
– Уж очень тяжело шла операция, – вздохнула операционная сестра Оксана. – Кто знает, кто знает…
– А может быть и не надо ей прозревать-то… в угоду невестке-немке, может быть… может быть… в других мирах лучше? – тихо пробормотал Юрий Иванович.
Все замолчали.
Снежана
Открылась дверь, и громкий голос моего врача-референта Снежаны Леонидовны Одинцовой известил: