Матильда. Тайна дома Романовых - стр. 7
Едва проснувшись, Маля велела дворецкому Степану заложить шарабан. Много лет назад папа подарил ей двух маленьких пони, которых в шутку называли крысами феи Карабос, спешащей на упряжке из них на бал к Спящей красавице из оперы Чайковского. Так вот иногда она любила кататься на шарабане, запряженном ими, по городу и просто отдыхать от напряженных балетных будней.
Запрыгнув в него, помчалась она в сторону Аничкова дворца… Ни о ком и ни о чем она сейчас не думала, кроме как о Наследнике. И– о, чудо! – стоило шарабану поравняться с императорской резиденцией, как она снова встретила глазами его. Его природная стать, скромные и размеренные движения и главное – этот взгляд. Пронзительный, голубой, искренний, как у ребенка, которому невозможно не доверять и от которого нельзя ждать никакого подвоха, никакой подлости или попытки воспользоваться своим положением. Он бродил вокруг дворца, время от времени наступая начищенным сапогом в лужи, опустив вниз глаза, но когда звон колокольчиков крыс феи Карабос только послышался у ограды резиденции, взгляд его, словно влекомый каким-то высшим чувством, оторвался от созерцания проталин и устремился туда, на звук. Их глаза встретились. Всего мгновение и едва уловимые улыбки обоих – этого было достаточно, чтобы она поняла, что не ошиблась во взаимности появляющихся на свет Божий чувств. Едва увидев его, встретив еще малознакомый, но уже горячо любимый взгляд, она лихо развернула повозку и помчалась домой.
На обратной дороге она поймала себя на мысли о том, что даже не обратила внимания на то, в чем он был одет – была ли на нем вчерашняя форма или штатский костюм. Она смотрела только ему в глаза. Впрочем, и он смотрел туда же.
Приехав, она собрала за столом всю семью и стала заплетающимся от волнения языком рассказывать домашним о такой чудесной встрече, ставшей продолжением вчерашнего раута, но все только улыбались ее рассказу – никто в него не верил, считая лишь россказнями влюбленной в цесаревича курсистки. Мало ли таких, господи! Да и нужно ли ей было чье-то одобрение? В глубине души она даже радовалась такому скепсису домашних – ей не хотелось делиться своим счастьем даже с самыми близкими!
1 июля 1890 года, Красное Село.
-Итак, уважаемые дамы, с сегодняшнего дня вы являетесь выпускницами и зачисляетесь в состав Императорского Театра. Ваш первый сезон состоится в Красном Селе в полевом театре великого князя Николая Николаевича спустя две недели. Поздравляю вас с этим знаменательным событием в жизни и желаю всем и каждой внести наибольший, что в ваших силах, вклад в развитие и историю русского балета, – руководитель Дирекции Всеволожский стоял перед исполненными радости и приятного предвкушения танцовщицами, вытянувшись во фрунт. Отныне им предстояла самостоятельная жизнь артисток балета. Права на ошибку не было ни у кого, а у Мали– всего меньше. Через две недели все выехали в Красное Село.