Матильда - стр. 23

Дверь в уборную Матильды отворилась, и на пороге показались две огромные серебряные корзины роз. Лица несущего цветы разглядеть было невозможно, только руки и лацканы военной формы. Казак сделал шаг в комнату и поставил корзины к ногам Матильды, после чего поклонился и снова шагнул, теперь в сторону ширмы. Вслед за ним в уборную вошел Николай.

– Прошу прощения за вторжение, excuse-moi ma petite, – начал он, но Матильда вскочила и замахала на него руками.

– Вы с ума сошли?

– Что? Почему?

– Вы являетесь сюда, как, как… Это все из-за вас! Мало вам, что меня считают вашей любовницей?

Щеки Николая покрылись пятнами румянца, он смутился, вместе с тем по лицу поползла лукавая улыбка.

– Ничего смешного. Вы, видимо, воображаете, какая честь для меня иметь такой статус. Однако выходит, что карьеру свою и место на сцене я, как некоторые, оплатила телом.

Уголки губ Николая поползли вниз.

– Прошу меня извинить, Матильда Феликсовна. Я понимаю, я не подумал.

Матильда продолжала стоять напротив Николая, не делая попыток прогнать его.

– Могу заметить, что визит мой, кажется, остался незамеченным. Я шел по закулисью совершенно бесшумно.

Матильда смотрела на него снизу вверх, чуть подняв голову – она была такая миниатюрная, что едва доходила Николаю до плеча. Взгляд ее оттаял, она смотрела уже не так сурово.

На самом же деле в тот момент внутри нее все ликовало, и Матильде стоило немалых усилий, чтобы сдержаться и не повиснуть на шее у Николая, или не закружиться с ним по комнате, испытывая облегчение и почти детский непосредственный восторг.

– Все эти декорации, реквизиты… Вы, Матильда Феликсовна, должно быть, проживаете тысячи жизней, столько судеб ваших героинь… – заметил он.

Он попал точно в цель – лицо Матильды озарилось, она улыбнулась.

– Вы меня раскусили. Вот он, мой план – успеть прожить как можно больше жизней.

– Вы – лучшая! Я хочу сказать, вы танцуете. Танцуете лучше всех.

– Лучшая не я, а Леньяни.

Как бы она ни презирала Пьерину, и как бы снисходительно ни относилась к вынужденной лжи, Матильда в то же время высоко ценила честность и непредвзятость.

– Да, лучшая. Почти как Вирджиния Цукки, – вспомнив о Цукки, Матильда тепло улыбнулась… – Она, как и Вирджиния, может крутить тридцать два фуэте…

– Крутить?

– Способна исполнить.

– Фуэте?

Николай попытался изобразить нечто, отдаленно напоминающее фуэте. Вышло презабавно.

– Не так! – засмеялась Матильда.

Николай продолжал вращаться, рискуя налететь на мебель и туалетный столик, вешалки с костюмами, опрокинуть грим и подаренные букеты.