Матильда - стр. 25

– Я убил его, скормив дракону, – ответил Рейнгольд. Пожалуй, этого не стоило говорить, но ему порядком надел этот трёп, давно пора было идти, и он бы с радостью заткнул рот этого болвана вырванным из глотки языком, но всё ещё надеялся, что Астурий добровольно отправится с ними. – Смотрю, ты не сильно расстроен этим.

– К сожалению. Мы были единокровными братьями, но не любили друг друга. По-моему кроме себя и драконов он вообще никого не любил. Удивительно, что Матильда сожрала его. Либо он был уже мёртв, либо весь этот бред с клеймом не такая уж и бессмыслица.

– Мы теряем время. Всё слишком сложно для долгих объяснений, скажу лишь, что у тебя нет выбора, Всадник. Если ты не пойдёшь с нами добровольно, я буду вынужден тащить тебя на себе. – Произнёс Рейнгольд, вставая, и в этот момент внутренняя дверь распахнулась, в коридоре послышались грузные шаги, а в комнату ввалились, заполняя её собой вооружённые воины. Оценив обстановку и безошибочно определив в обнажившем меч Рейнгольде главного, командир пробасил на общепонятном диалекте:

– Спрячьте оружие, милорды. И присядем, нас ждёт непростой разговор.

***

– Меня зовут, лорд Квейстор, я начальник королевской гвардии, но гораздо важнее то обстоятельство что я здесь по поручению короля Эдмунда прозванного Мудрым и поэтому вместо того, чтобы истребить, друг друга, мы попробуем договориться, – начал командир отряда, сидя за столом в доме Астурия. Он остался один на один с островитянами, приказав своим воинам выйти на улицу. Это был мужчина средних лет, высокий, широкий в груди и узкий в талии. Что подчёркивал ладно сидящий на нём панцирь из толстой кожи, с металлическими пластинами, закрывающими грудь и живот. На левой стороне груди, вверху пластины красовался оттиск, вставшей на дыбы лошади, нижняя часть которой была скрыта бушующим пламенем. Такие же знаки виднелись и на доспехах остальных воинов. Строгое лицо его можно было назвать красивым, если бы не давний шрам, идущий ото лба до подбородка в правой части. Из-за этого мышцы пострадавшей половины стали малоподвижны и сам он сделался словно двуликим: когда левая половина лица смеялась, правая хранила скорбное выражение.

– Нам не о чем договариваться с тобой, – ответил на это Рейнгольд, подбирая нужные слова. – Этот человек свободен в своих решениях и волен отправляться, куда захочет.

– Ах, если бы это было так, вам не пришлось бы применять насилие, вторгшись в пределы чужой страны. И потом, человек, способный совладать с дьяволом, это если хотите королевская собственность, ведь тот, кто владеет драконами – владеет миром. А это уже дело государственных интересов.