Математика на раздевание - стр. 6

Я понимаю важность. Бессистемно вожу руками по воздуху, отключаюсь от мыслей. Наконец-то, достигаю необходимой пустоты сознания, но после нее всегда происходит одно и то же: всплывают какие-то факты, которым сразу не придала значения. Я снова мысленно погружаюсь в тот урок с новым репетитором. Странное дело: поначалу я ощущала полное равнодушие, но чем больше проходило времени, тем чаще мысленно возвращалась в тот час и пыталась уловить еще какие-то детали. До меня они доходили будто постепенно, капля за каплей. Нельзя сказать, что Алексей Владимирович совсем меня не поразил. Было в нем что-то странное – вот смотрю на него и чувствую диссонанс, хотя объяснить этого не могу. Я разных учителей видела, но такие мне не попадались. Если в Омске весь профессорско-преподавательский состав так выглядит, то я срочно хочу туда! Он оказался высоким мужчиной с пронзительными зелеными глазами и русой шевелюрой. Волосы на висках слишком коротко острижены, ему такая прическа не очень идет. Дешевый мятый пиджак, белая рубашка и эти идиотские очки. Неужели никто не сказал, что ему нужна другая оправа? Нелепые круглые стекла делают из довольно симпатичной физиономии какое-то ботаническое чучело. Ему на вид не больше тридцати – удивительно, как успел заработать такой послужной список. Уверена, если бы папа его увидел – убрал бы от меня подальше, кабы чего случайно не вышло.

И в первые полчаса после знакомства меня такое подозрение рассмешило бы. Но по мере привыкания я расслаблялась и приглядывалась к нему пристальнее, отмечая неожиданные несостыковки. Пахло от него дорогим парфюмом, это точно. Если бы я приблизилась еще ближе к его шее, если прямо носом коснулась бы щеки, то наверняка вспомнила бы и бренд. Кто-то из благодарных учеников подарил? Вполне может быть. А вот другая деталь почти насторожила. Из-под белоснежного воротничка сбоку на шее выглядывала темная полоска – конец татуировки: то ли заостренный язык пламени, то ли завершение какого-то орнамента. Забавно. Все преподы математики должны быть такими же продвинутыми! Тогда, возможно, ученики больше ценили бы их усилия.

Нет, желания раздеть его и посмотреть рисунок целиком у меня не возникло. И никогда не появится – такой мужчина не имеет шансов мне понравиться. Он старше, и даже на это можно было бы закрыть глаза, важнее другое: с таким, как он, я никогда не буду знать наверняка – ему нравлюсь я сама или деньги моего отца. Считать-то он точно умеет. А мы плавали – знаем. Еще в старших классах обожглась, когда мой тогдашний молодой человек начал почти агрессивно настаивать на свадьбе после того, как оказался у меня в гостях. Вся романтика куда-то испарилась от вида его горящих глаз на обстановку и модель моего компьютера. Затем папа пристроил меня на престижный финансовый факультет, где полно богатых отпрысков. От них уже можно было ждать честного отношения, но как раз парни из состоятельных семей относились ко мне ровно, не шептали с придыханием в ухо о вечной любви и не уточняли осторожно, сможет ли мой отец помочь им устроиться в жизни. Скорее как-то наоборот: они тянули меня в клубы и на вечеринки, подчеркивая, что серьезные отношения им не нужны. Так, легкий дружеский перепихон без взаимных претензий, если захочу. А не захочу – не беда, согласных девочек они всегда найдут. Такие намеки слушать не было противно, ведь они были кристально честны и понятны. Наследникам бизнес-империй и сыновьям крупных политиков просто нет нужды притворяться и кого-то из себя строить, чтобы охмурить очередную красотку. И хоть я ни с кем в универе близко не сдружилась, но общаться на посторонние темы с ними мне было легко, потому что я не чувствовала камней за пазухой.