Математика на раздевание - стр. 24

Все же иду в ванную комнату, включаю воду и соображаю, глядя на свое отражение. На хрена мне было знать, скучает она по матери или нет? Ей же не пять лет! Взрослая девочка, ей уже своих детей заводить можно. Я тоже всю родню потерял – и ничего, не ною об этом при посторонних. И страшно бешусь, если кто-нибудь начинает заглядывать мокрыми глазами мне в лицо и про это спрашивать. Зато Куприянова я понимаю теперь еще меньше. Жена работала актрисой, и он полюбил ее как раз такой, но дочери то же самое – ни-ни? Пусть будет пустым местом в престижном универе, чем публику тешит?

До конца урока доживаю без труда. Я уже почти привык доживать необходимое время.

В ближайшие выходные я едва не проваливаю все дело. Ирка позвала меня на выставку какого-то талантливого постмодерниста. От искусства я далек, от настоящих свиданий с любовницей – еще дальше, но отказаться не могу. Раз уж ей очень захотелось сходить туда в моей компании, то я же не хрустальный – не сломаюсь.

Такие картины мне нравятся и не нравятся одновременно. Их не поймешь, пока не узнаешь предысторию. Но стоит только прочитать на табличке, что имел в виду художник, то буквально сразу все изображение переворачивается – делается не просто осмысленным, а почти мудрым. Ирка в этих художествах понимает чуть больше моего, но и она – новичок. Точно так же, как я, поднялась с самых низов, в ее генетике высокое искусство не прописано отдельной веткой ДНК. Но надо отдать ей должное – сейчас в этой тридцатипятилетней женщине никто не распознает девчонку из глубинки, приехавшую когда-то покорять Москву. Она действительно обрастает лоском, как толстым лаковым покрытием. В обществе, где мы с ней вращаемся, дополнительная броня просто необходима.

– Володя, а может, мне начать собирать коллекцию? Через пять лет эти картины могут в десять раз вырасти в цене.

Я сомневаюсь в разумности ее рассуждений:

– Они и сейчас стоят немалых денег, Ир. Кажется, ты с этим уже опоздала. По-моему, надежнее вкладываться в акции, чем в предметы искусства. Но отговаривать не буду – я верю в твою чуйку на шедевры. Меня ж ты разглядела.

Она смеется тихо и льнет к моему плечу.

Я не сразу замечаю взгляд с другого конца галереи, но все-таки поворачиваюсь и застываю. А вот Ася к искусству близка, она здесь выглядит уместнее нашей парочки. И все равно совпадение кажется странным: эта выставка работает две недели, почему мы явились сюда одновременно? Девушка смотрит на меня, как будто не может поверить в то же самое совпадение. Она здесь не одна – пришла с подругой. Женщина с короткой стрижкой выглядит намного старше Аси, но такая же худенькая и изящная. Я почти наверняка угадываю, что они вместе занимаются в «Меркурии», но ее спутница здесь оказалась совсем из другой среды. На Асе короткое коктейльное платье, открывающее стройные ноги, которые кажутся еще длиннее из-за туфель на высоком каблуке. А ее подруга – в дурацкой блузке в крупный горох. Этот горох выглядит чужеродным объектом, он заставляет всех остальных посетителей оборачиваться на него и прислушиваться к ощущениям. Горох звенит в этой вычурной обстановке как чудо естественности – и потому ему здесь не место, мы давно отвыкли от естественных чудес. И мне совершенно неожиданно нравится эта молодая женщина, хотя она некрасива в сравнении с Асей. В сравнении с Асей все девушки недостаточно красивы.