Мать велела герань не поливать - стр. 7
Мила навсегда запомнила, как пушистые длинные локоны медленно падали на пол, усыпая все вокруг, смешиваясь с ее слезами под пронзительным взглядом почти черных глаз матери.
После пришлось под машинку подстричься. Долгое время она стеснялась выходить на улицу и не знала, как отвечать на вопрос об исчезновении волос, который задавали все вокруг. Больше так и не удалось отрастить такие волосы.
Вскоре отец умер. Людмиле было пятнадцать. Она хорошо запомнила похороны, сколько людей пришло его проводить, как держалась мать. После дочь и мать остались жить каждая на своем краю пропасти.
В двадцать пять, когда Мила собиралась разводиться, она узнала, что беременна, хотела избавиться от ребенка, думая, что одна не справится. Она была тогда так зла на бывшего мужа, что представить не могла, как родит кого-то, похожего на него. Мать не поддержала. Уговаривала к мужу вернуться, советовала ребенка оставить, просила одуматься. Тогда-то она и призналась, что сделала два аборта до Милы и долго не могла забеременеть, чем расстраивала отца, который был намного старше и мечтал о детях. Мать приводила свой пример, убеждая не поступать так же, ведь это опасно: детей может совсем не быть. А Мила хотела обратно к себе домой.
Она положила в кружку замороженные ягоды, ложку меда и залила кипятком. Аромат осенних ягод наполнил кухню, и от одного запаха сразу стало теплее. На кружке был нарисован забавный медвежонок. Откуда она?
Если бы Мила тогда все-таки родила, сейчас дочери было бы двадцать три года! Она ежегодно отсчитывала возраст не родившегося ребенка – это походило на некое карательное издевательство над собой. Сожаление о свершившейся тотальной и невозвратной глупости. «А может, это был бы сын…» – подумала Мила, присев за небольшой кухонный стол. В квартире было зябко. Отопление отключили еще две недели назад, потом пришел циклон, и теперь ледяной ветер дует из всех щелей «элитного» жилья. «Элитного!» – Мила усмехнулась сама себе, вспомнив, как мать лишила ее квартиры, той, где она родилась и выросла, где жили все родные и которую она сама звала «родовым гнездом».
Мила тогда жила с родителями мужа. Те, узнав про ребенка, тоже уговаривали их не расходиться. Ей было некуда идти. Мать отправляла к мужу, она не могла с ним жить, да еще и ребенок. Тупик. Хотя сейчас, спустя годы, она думает, что мать была права. Нужно было рожать. Справилась бы как-нибудь, да и мать в таком случае поддержала бы, наверное. Хотя кто ее знает – железную Симу.
– Ну возьми же трубку! – Людмила в очередной раз набирала номер. Она подумала было, что что-то произошло, все-таки возраст, а потом вспомнила, что мать редко отвечает на звонки и почти никогда не перезванивает. Поэтому успокоила себя и села смотреть парад по телевизору.