Мать велела герань не поливать - стр. 10
Мария Ильинична поднялась на пятый этаж и опять не увидела пакета с мусором. Повесив на двери свою сумку с продуктами, она уже было хотела уходить, как заметила, что от тяжести сумки или от сквозняка дверь в квартиру приотворилась.
– Серафима Дмитриевна! – позвала она, заглянув с порога в квартиру. – Серафима, Сима…
Оставив записку на столе рядом со свертком с документами, Серафима Дмитриевна решила наконец-то прилечь, сил совсем не осталось. Сев на кровати, она медленно подняла ноги, уложив их по одной под тяжелое одеяло, опустилась на подушки и закуталась, подоткнув одеяло. Нужно как-то постараться заснуть. Спала она плохо. Сон был тревожным и непродолжительным. В квартире зябко. Сквозь щели в рамах задувает промозглый майский ветер. Да, еще несколько дней – и День Победы. Как она раньше любила этот праздник!
Когда был жив Георгий, они вместе ходили на парад. Она шла с колонной театра, он присоединялся позже после обязательной речи перед рабочим коллективом.
– А как Мила радовалась, когда видела, что к ним приближается отец! Бежала – не удержать, завидев издалека. Видный был мужчина. Улыбка широченная, красная ленточка на груди, обтянутой военной формой, которую он надевал только раз в год, в этот день. Мила запрыгивала на него, обнимая ногами и руками, и он кружился с ней под музыку победных маршей, которые лились из всех репродукторов… Сима закрыла глаза и унеслась в свои воспоминания.
Она всегда была уверена, что муж ее очень любит. Они были прекрасной парой, так говорили все вокруг. Детей только долго не было. Он переживал. А она знала причину бесплодия, только ему не говорила. Казалось, муж не поймет, осудит. Лечилась самостоятельно, скрывая. По врачам ходила, в санатории от театрального профсоюза ездила на воды и грязелечения. Ему говорила, что сердце лечит. Хорошие санатории были: Кисловодск, Пятигорск. Одна ездила. С мужем отпуск не совпадал. Кто же ему тогда рассказал? Столько лет уж прошло, а она так и не знает, да и важно ли теперь? Уже все, ничего не изменишь. Мысли текли медленно, перекатываясь в голове, как шарики головоломки, ища выход, нащупывая верные ячейки, перескакивали через события и годы.
Мила родилась складненькая, кареглазая блондинка, пухленькая, как и все младенцы. Похожая на мать. Серафима всю жизнь приглядывалась к дочери, ища в ней сходство с тем, чужим человеком. И действительно, когда Людмила выросла и оформилась, ничего общего с матерью в ней не осталось. Словно не родные. Вот что значит чужая кровь.
Серафима Дмитриевна так и не смогла уснуть. Сердце ныло сильно, то выскакивая из груди, ухая, как метроном, то замирая, проваливаясь в тишину. Она лежала, прислушиваясь к собственному жизненному ритму, стремящемуся к логическому завершению. Сима точно знала: ей осталось недолго. Как об этом узнают? Наверное, что-то такое есть внутри нас, или это свыше приходит – откровение о конце. Ей оно точно было. Поэтому нужно успеть вспомнить что-то очень важное, что она хотела сделать, но за всю жизнь так и не выполнила.