Мать Богов - стр. 36
Ференц оторвался от записей и посмотрел в окно. Ветви деревьев шелестели, звезды перемаргивались, стараясь затмить сияние светляка, с упорством безмозглой твари снова и снова долбившегося в стекло. Поерзав в кресле с намерением устроиться поудобней, он поставил локоть на валик и подпер ладонью щеку. Тело отозвалось мышечным спазмом и громким укором: его забыли покормить и не отвели на прогулку.
– Да-да… – Похлопал он по животу. – Сейчас дочитаю и согрею чай. Кажется, в моем столе завалялись какие-то сухарики. Ну-у… – заметил он, когда желудок заявил протест. – Небольшая разгрузочная диета стимулирует мыслительную деятельность и гарантирует здоровый сон.
Организм ужаснулся перспективам и затих, не мешая читать дальше.
«Сегодня мне довелось увидеть, как прямо из леса в небо взлетали боевые катера. Зрелище не для слабонервных. Чтобы не терять время, рейнджеры врубили межпланетные движки. Рев, вой, свист – какофония звуков врезалась в мои уши прежде осознания, что уже никого нет. Очумело покрутив головой, я вдруг вспомнил, что буквально за минуту до их старта из воздуха исчезли все порхающие в нем твари. Как только все стихло, они тяжело, словно пьяные, слетели с укрывающих нежные крылья веток на землю. Но снова подняться в небо уже не могли: распластавшись, они лежали на горячем покрытии тусклыми увядшими цветами. Когда я, пылая чувством сострадания ближнему, с совком и веником выскочил из здания, чтобы перенести несчастных в тенек, меня ухватил за рукав один из мастеров. Применив болевой захват, чтобы я не дергался, он немного выждал, а потом зашипел мне в ухо пункт десятый нашей инструкции, гласящий о том, что я не должен, не имею права брать в руки, трогать, изучать без позволения аборигенов любую из форм местной жизни. Когда я в ответ промычал нечто жалостливое, он меня отпустил, напоследок несильно стукнув по лбу. «Запомни, новичок… – сказал он. – Тут все связано. Если с утра грустит лес, через пару часов сгущаются тучи. Если тучи сгущаются, наши рейнджеры смотрят в небо. Если они смотрят в небо и перестают улыбаться, жди неприятностей. Если неприятности не миновать, мальчишки поднимаются в воздух. Тогда, обессилев от горя, вниз падают бабочки». Я не придал его словам особенного внимания, тем более что парни совсем скоро вернулись. Но один из них покинул этот прекрасный мир навсегда. Эти почти дети несли своего товарища на руках вдоль кромки леса. А за ними, скорбным траурным шлейфом, летели цветные крылья…»
Столкнув с коленей планшет, Ференц снова взглянул в мерцавшее звездами небо и нетерпеливо поднялся, сжав пальцы в кулак. «Как могут неведомые нам хозяева земли настолько легко жертвовать своими детьми? – подумал он. – Какой же договор был заключен с корпорацией, если за нее, и так обирающую планету, воюют дети?»