Мастер Ветра. Искра зла - стр. 42
Да! Воины Старого Белого прекратили голод и болезни. Но теперь дружина князя Вовура вернула долг – спасла от лютой смерти младшего сына князя лесного народа. Росток вернул долг. Останется лишь вторая сторона монеты – длинные стрелы в лесу.
Если бы Сократор внял моим угрозам и отпустил глупого парнишку подобру-поздорову, этим бы все и кончилось. Ну, нашли бы в выгребной яме пару потерявшихся палачей с перерезанным горлом. Поняли бы – лесной народ держит слово. И все.
Если бы я умер, прибитый сталью к дереву, Вовур спокойно перебил бы пришельцев и продолжил искать шаткое равновесие с моим отцом.
Но случилось самое ужасное – князь меня спас. И этим вернул орейский долг. А чужаки теперь гости. Их и пальцем тронуть нельзя, пока не покинули границы княжества.
И все испортил глупый мальчишка с непомерным любопытством.
– Держись, Арч! – разглядев заляпанную кровью одежду, воскликнул Балор. – Сейчас мы им вломим!
– Стой!
– Что?! Ты держись! Тебя проводят в детинец.
Грохот сотен лошадиных копыт отдавался багровыми пятнами в глазах.
– Оставь их, – как мог громко выговорил я. – Их сейчас нельзя…
Княжич резко осадил коня и подъехал стремя в стремя.
– Не по Правде это – послов побивать…
– Как скажешь, – скривился наследник, привстал на стременах и заорал, перекрывая шум мельтешащего вокруг войска:
– В город! Атаки не будет!
Конный полк стремительно построился в походную колонну и рысью потянулся в сторону ворот. Чуть в стороне поехали мы с Балором.
– Мы можем потребовать с них личную виру, – наконец, кивнул своим мыслям княжич. И заглянул мне в глаза в поисках согласия. Пришлось остановить соловушку. Говорить, подпрыгивая в седле, сил не хватало.
– Они все умрут, – тихо сказал я. – Все до единого. Но не здесь. И не сейчас.
– Отлично, – нервно засмеялся мой собеседник. – Поспешу к отцу рассказать, как все прошло…
Наследник ускакал, а узду моей лошади поспешил взять молодой воин. Так, болтаясь в седле, как мешок с репой, впервые за сотни лет сын Леса въехал в Росток через Купеческие ворота. Мне еще предстояло искупить грехи своего народа…
Нечасто вооруженные до зубов воины целыми полками бегают по пыльным улицам княжеской столицы. Очень редко дружинники надевают полный доспех и с грохотом камнепада топчут мостовую подкованными башмаками. Погруженные на возы связки стрел вообще никогда не покидали арсенал. С главной башни детинца не надрывался набат. Это не война!
Ростокцам никто ничего не объяснял. Но отчего тогда толпы горожан жались к раскрашенным стенам домов? И отчего передо мной шепотом, шумом ветра, шелестом листьев неслось слово моего позора – жив!