Мастер побега - стр. 6
Величественно поднявшись, председатель набрал воздуха в легкие и зарокотал – у него был на диво поставленный голос:
– Милостивые государи и государыни! Уважаемые коллеги! Я рад приветствовать вас от имени Общества…
По Залу ритуалов прокатился сдержанно-одобрительный гул.
– Сегодня у нас необычный день, – продолжал оратор. – Мы предоставляем трибуну молодому человеку…
«Собственно, на этих словах имело бы смысл закончить высказывание. Все главное уже сказано», – дальше Рэм не слушал. Все те этикетные выражения, которые председатель с бархатной академичностью нанизывал, представляя его, ценной информации в себе не содержали. Не стоило трудить уши.
Где-то тут должны сидеть персоны поважнее председателя. Во всяком случае, для него, Рэма, – поважнее. Таких немного. Честно говоря, во всем зале только два человека по-настоящему, без дураков, интересовали его.
Поискав глазами, Рэм нашел одного из них в первом ряду, слева от центрального прохода.
Академик Нанди смотрел на него со скептическим выражением лица Ему под семьдесят, он лучший специалист по временам Белой княгини во всей Империи. И, по большому счету, он единственный человек во всем зале, кто до конца понимает то, о чем говорит и пишет Рэм. Горделивая мысль. Не следует поддаваться ей…
Одну из двух его публикаций академик разругал, вторую не заметил.
По правде говоря, правильно разругал. Писалось год назад, сейчас Рэм сделал бы ту несчастную статью в сто раз лучше. Поделом: никогда не надо торопиться с серьезными вещами. Академик флегматично поглаживал седую бородку. Выражение его глаз Рэм никак не мог разобрать из-за пенсне.
Второй сидел в боковом проходе справа. Вернее, вторая.
Дана Фаар.
Хорошо, если поймет половину из сказанного. До конца поймет, со всеми логическими мостиками, на которые просто не хватит времени, со всеми выходами в смежные темы, которые специалист видит без лишних комментариев, механически… Но сейчас Рэму не нужно ее понимание. Если надо, он потом объяснит. Дообъяснит. Допрозрачнит. Сейчас Рэму требовалась ее улыбка Очень-очень.
Дана не могла не прийти.
Это было бы крушение мира – если бы она не пришла. Вот она сидит, его Дана, тихонько разговаривая с подругой, которую зовут… которую зовут… да не важно.
Длинные прямые черные волосы, чуть-чуть не достигающие талии. Не худая, а скорее миниатюрная. Женщина с лицом маленькой девочки. Дане уже восемнадцать, а выглядит она на четырнадцать… когда надевает туфли с высокими каблуками. Детский тоненький голос и детские круглые щеки… когда она улыбается, щеки становятся еще круглее, они словно бросают вызов: «Ну, ты наконец поцелуешь нас или, как обычно, не осмелишься?» Глаза… сколько раз он пытался определить их цвет, но выходило нечто странное: глаза были – кошачье золото. Случаются ли в жизни оранжевые глаза? Или, скорее, что-то вроде озера с прозрачной водой и самородками золота на дне? Один раз случились, вот они, но в этакую невидаль трудно поверить.