Мастер охоты на единорога - стр. 32
На этом разговор был окончен – заведующая вдруг спохватилась, что опаздывает, у нее была лекция в библиотеке. Когда она ушла, Александра оглянулась, ища взглядом подругу. Татьяна все это время работала – не тратя времени, она приступила к наброску углем. Подойдя сзади к стульчику, на котором расположилась Татьяна, Александра несколько минут следила за ее размашистыми движениями. Уголь крошился, осыпаясь на шероховатый лист, прикрепленный к этюднику. Татьяна работала с какой-то яростью, словно вымещая накопившееся на сердце горе, терзая ни в чем неповинный лист и уголек.
– Какая у тебя прялка получается зловещая! – заметила Александра.
Ее голос заставил увлекшуюся подругу вздрогнуть. Татьяна опустила руку и посмотрела на подругу ошалелым взглядом внезапно разбуженного человека.
– А ты почему еще не работаешь? – спросила она, проводя рукой по щеке. От прикосновения осталась черная полоса. – Сама же сюда так рвалась!
– Ищу натуру.
– И что тебе нужно? Натуры, кажется, достаточно… – Татьяна обвела рукой залы, где блуждало всего двое посетителей, которые явно недоумевали, зачем зашли. – Да что долго думать, выбирай и пиши. Вон, какое корыто стоит! Шикарное, прямо сизое от древности… И с трещиной, и с резьбой!
Александра слабо улыбнулась. Все же, чтобы не вызывать вопросов у подруги, которая совершенно закономерно удивлялась, зачем они приехали в Пинск, если сокровища местного музея так мало волнуют Александру, художница расположилась с этюдником возле стенда, посвященного быту полесских крестьян семнадцатого века. Корыто показалось ей вполне подходящей натурой. Александра прикрепила к планшету бумагу и достала мягкий карандаш.
Делая набросок, она постепенно успокаивалась. Вероятно, тот же терапевтический эффект производила работа и на Татьяну – художница с изумлением услышала, что подруга, еще пару часов назад совсем убитая последними происшествиями, начала тихонько напевать песенку без слов. Ее саму словно заворожило давно забытое занятие. Выполняя набросок, она ни на миг не забывала о том, зачем явилась в музей, и все же начинала отмечать взглядом все мельчайшие подробности – глубокие трещины старой древесины, сизые тени в изломах дерева, разъеденного щелоком. Не одно поколение полесских крестьянок стирало детские пеленки у этого огромного корыта, выдолбленного из дубовой колоды. На краю был вырезан примитивный орнамент, немногим отличавшийся от того, каким мог бы украсить свою поделку житель бронзового века. Александра занялась передачей этих завитков и ромбов, чье чередование не имело никакого смысла в глазах современного человека, но несомненно, многое значило для мастера, делавшего корыто. Ее мысли были далеко. Успокоившись, больше не слушая назойливого голоса тревоги, она вновь приобретала способность мыслить логически.