Мастер охоты на единорога - стр. 25

– Это верно… – Павел говорил медленно, словно нехотя. – Еще и суток не прошло… а я уже успел пожалеть о том, что втянул вас в это дело.

Александра нервно сглотнула.

– Простите, – внезапно пересохшие губы плохо ее слушались, – не следует ли мне понять вас так, что вы отказываетесь от своей идеи?

– Нет, этого не произойдет, – твердо ответил мужчина. – Но сегодня я весь день думаю о том, что случилось с моим приятелем, тем самым, который рассказал мне о гобеленах.

– Вы сказали, он умер?

– Да, но не сказал, как. – Павел выдержал многозначительную паузу, от которой у Александры мурашки пошли по коже. – Собственно, я сам знал немного, на похоронах, как вам уже говорил, не был… Как-то туманно о его смерти говорили… Не удивительно, ведь он совершил самоубийство.

Женщина тихо ахнула.

– Да, представьте… – грустно подтвердил Павел. – И ничто этого кошмарного поступка не предвещало. Я его знал много лет, в депрессии он не впадал, ничем не злоупотреблял и никаких особых страстей не испытывал… И вот, в самом конце марта, тридцатого, ни с того ни с сего выстрелил себе в сердце. И записки не оставил.

В трубке послышался тяжелый вздох. Шум воды в ванной давно смолк, теперь там гудел фен. С минуты на минуту должна была появиться Татьяна.

– Я всю ночь думал о нем, может, потому, что давно на даче не бывал, отвык, не спалось на новом месте… – признался Павел. – Комары зудели… Да и не в комарах дело, совесть была неспокойна. Ведь Игорь звонил мне несколько раз, накануне смерти, а я не отвечал, был занят, но звонки слышал… И не перезвонил.

Повисла пауза. В коридоре скрипнула дверь, послышался голос Татьяны:

– Ты собиралась в душ? Беги, остался час до выхода!

– Да, сейчас! – крикнула Александра и крепче прижала трубку к уху: – Это очень печально, все то, что вы рассказали, но я не вижу, какую это имеет связь с тем, что я еду в Пинск.

– Саша! – Татьяна уже вошла в комнату и, затягивая пояс махрового халата, вопросительно глядела на подругу. – Поторопись!

– Одну минуту! – Александра подняла указательный палец, давая понять, что занята важным разговором. Татьяна, кивнув, исчезла. – Скажите, наша договоренность в силе?

– Да, но… – Павел говорил еле слышно. – Дело в том, что сегодня, после бессонной ночи, я позвонил вдове Игоря. Она мне сказала, что дело возобновлено.

– Дело?

– Да, по поводу его самоубийства возбудили было уголовное дело, но закрыли за недостатком улик. Записки, правда, не было, но не было и никаких признаков насильственной смерти. Пистолет у него был официально зарегистрирован, у Игоря в квартире находились немалые ценности, он торговал антиквариатом, и его уже два раза грабили. Но вот сейчас, сказала мне его вдова, появились вдруг новые свидетельские показания… И есть основания полагать, что Игорь мог быть и убит. Из собственного оружия и в упор. Заговорила одна из соседок. Она утверждает, что в тот вечер, когда он погиб, к нему в квартиру вошли двое: мужчина и женщина. Сама она стояла на лестничной площадке, этажом выше, что-то искала в сумке, и не видела никого, но слышала голоса: сперва гости пререкались с хозяином через дверь, похоже, тот не хотел их впускать, потом Игорь внезапно отпер и сказал, чтобы входили. Соседка после этого ушла, выстрела она не слышала, но те соседи, которые были дома и слышали выстрел, называют время, примерно совпадающее со временем визита этих людей. То есть Игорь умер примерно через полчаса после того, как к нему явились эти двое. Как они уходили, никто не успел увидеть, и как выглядели – неизвестно. На площадке слышались женский и мужской голоса – вот и все. Возможно, эта пара и ни при чем… Но очень велика вероятность того, что они причастны к этому самоубийству, если это самоубийство, конечно.