Мастер Исхода - стр. 50

Лицо капитана выразило целую гамму чувств. Так реагировал бы, вероятно, огнепоклонник, если бы на его глазах глупый чужестранец помочился в священный костер.

Однако обвинения в кощунстве я не боялся, поскольку Лакомка была тут как тут и умильно терлась мохнатой башкой о мой бок.

Я повторил вопрос.

Капитан разразился потоком слов, из которых я понимал почти каждое – в отдельности. Но вместе они как-то не складывались.

Суть, которую я сумел вычленить, сводилась к тому, что хорошо бы Лакомке как-то так поменяться, чтобы им было удобнее ее восхвалять.

Я немного растерялся. Как это поменяться? Задом, что ли, сесть?

– Кратко, – велел я. – Говори кратко. Отдельными словами.

– Перевернуться, – попросил капитан.

– На спину? – Мое изумление все росло.

– Нет. Перевернуться, – попытался уточнить капитан. – Главная форма. Как ты. Как я. Голова. Руки. Перевернуться.

Тут меня озарило.

– Стать – как фти?

– Нет фти! – Капитан испуганно замахал руками и даже отодвинулся. – Стать аниф.

– Аниф?

– Я – аниф. Ты – аниф. Он, – кивок на одного из моряков. – Аниф. Мы – аниф. Он, – почтительно, с поклоном – на Лакомку. – Стать аниф. Маххаим аниф. Очень хочется. Так – очень страшно.

Постепенно выяснилось: храбрые моряки считают мою кошечку вовсе не кошечкой, а оборотнем. Причем оборотнем (надо же!) мужского пола.

Что ж, логика в этом была. Первобытному уму легче поверить в оборотня, чем в разумную пантеру. По крайней мере это можно допустить. Стоп! А почему тогда так перепугались пираты? Вряд ли можно считать проявлением разума кошачьи потягушки. Да и тогда, на берегу, мои моряки среагировали исключительно на сам факт появления Лакомки.

Ладно. Оборотень так оборотень. Как вам будет угодно. А вот насчет превращения…

– Нельзя! – строго сказал я. – Ему перевернуться – будет плохо. Всем. Ты. Я. Они. Он, – я почесал Лакомке между ушей, она прижмурилась и выпустила когти. Капитан поглядел на растопыренную лапу с восьмисантиметровыми крюками и быстро-быстро согласился. Нельзя так нельзя. А за пиратов еще раз – отдельное спасибо. И еще сто тридцать три раза – спасибо. И еще…

– Довольно, – велел я. – Кушать рыба. Вода – пить.

Требуемое тут же доставили. Разумеется, сначала Маххаим, то есть – Лакомке, а уж потом мне, примитивному анифу, который не умеет «перекидываться» зубастым четвероногим.

Городом я бы это не назвал. Так, прибрежный поселок. Залив, впадающая в него речка, заросшая тростником. Длинная белая полоса пляжа, на которой – тушки выволоченных из воды лодок. Террасы плоских круглых хижин, тонущие в тропической зелени.