Мастер Исхода - стр. 44
Глава двенадцатая
Мирное плавание
Если для меня рисунок здешних созвездий был лишь красивым узором, то для моих новых друзей звездная карта была открытой книгой. Направление они выбирали именно по звездам. Поэтому шли мы в основном ночью. Под парусом или на веслах. Что, кстати, тоже было разумно, потому что жара стояла неслабая, а ночью было относительно прохладно. И работать приятнее, и пресная вода экономится.
Весла, кстати, тоже были интересные. Тонкие и очень крепкие стебли вроде бамбуковых и лопасти из срезов того же «бамбука», но намного шире. Очень легкие и очень удобные. Я пробовал грести (несмотря на протесты команды) и получил большое удовольствие.
Днем мы отдыхали. Парус приводился в горизонтальное положение, чтобы прикрывать лодку от солнца. И каждый занимался чем хотел. Кто-то ловил рыбу, кто-то просто бездельничал. Рыбу моряки ловили традиционными крючками, только не металлическими, а костяными. Я внес в процесс новую технологию: рыбалку с луком, стрелами и супермедведем.
Мишка к этому времени вполне освоился со здешним морем. То есть убедился, что желающие перекусить пришельцем с другой Земли поблизости от нашей посудины не толкутся. И большую часть дня проводил в прохладной соленой ванне. Но поиграть в рыбалку никогда не отказывался.
Выглядело это так. Я высматривал рыбку поближе к поверхности и бил ее стрелой. Плавающий неподалеку Мишка бросался к добыче и лапой выбрасывал ее из воды мне в руки. Я же должен был рыбку поймать. Причем так, чтобы стрела при этом не сломалась.
Неплохое развлечение, а заодно и практика в стрельбе.
Моряков, кстати, очень заинтересовал мой лук. Но я им его не давал. Настаивать они не рисковали.
Превосходным рыболовом оказалась Марфа. Стремительное пике – и в когтях-крючьях бьется трехкилограммовая рыбешка. Но с Марфой возникла проблема. Моя птичка страсть как не любила делиться.
Потому, изловив рыбку, пернатая жадина усаживалась на рею (чтоб никто не достал) и лопала добычу в гордом одиночестве. А потом экипажу приходилось соскребать с паруса вонючий мусор.
Моряки не роптали, но мне это безобразие очень скоро надоело – и я велел Марфе жрать на палубе.
Так она и кушала: сидя на одной ноге (в другой – рыбина) над бортом, расклевывая рыбу и опасливо косясь на всех, кто, по ее мнению, мог покуситься…
Еще я придумал по ночам ловить криль. Сплел из сухожилий мелкую сетку и соорудил что-то вроде сачка.
Словом, с пищей все обстояло неплохо, а вот с изучением языка – не очень. Что-то не ладилось на уровне социально-корневой основы. Я запомнил уже порядка пятисот слов, но не был уверен, что хоть одно из них толкую правильно.